Курама

Я замолчал, постепенно гася свечение своих же нитей. Как-то я умудрялся видеть их без видения, и даже этого понять не мог, что уж говорить про что-то более серьезное? И ладно бы я был таким тупым, так нет же, просто не было базы. Никакой, все мастера действовали интуитивно, не понимая своих способностей. Это угнетало.

— Все можно объяснить законами, теориями и так далее. Все, кроме силы Разума. Я нарушаю черт знает сколько физических законов, и как это работает — не имею ни малейшего представления. В мире шиноби хотя бы были костыли в виде чакры, а тут-то ничего подобного нет.

— Нет, или вы считаете, что нет?

— При слишком высокой нагрузке лопаются капилляры в мозге, это все, что нам удалось выяснить. Мы не знаем, что за энергия передает сигналы по нитям разума. Мы не знаем, как вообще образовалась эта структура, и почему, черт подери, ее можем видеть мы с Новой. Бл…ь, я анатомию вызубрил от корки до корки, изучил все книги о строении мозга и нервной системы! А толку — ноль. Ни одного совпадения, разум — отдельная структура, связанная с телом буквально тремя десятками нитей. Оборвал их — тело мертво, успел прикрутить обратно — тело ожило.

Я замолчал, лисица тоже молчала. Нова тихонько прибиралась в помещении.

— Кроме этих связующих нитей больше ни одна не касается тела. Образуют плотный кокон вокруг, и все. При этом доказано, именно в коконе происходят все мыслительные процессы, именно он отвечает за функционирование тела. Я до сих пор не могу понять, почему, ну не может быть мозг тупо транслятором.

— Почему не может? Мы ведь искусственно созданная раса, ведь так? Как и волки.

— Это не отменяет того факта, что мозг не способен даже сердце заставить биться. Это ненормально, понимаешь? Вон, рыбы, птицы, звери всякие в лесу спокойно живут вообще без нитей, я даже сраного червяка под контроль взять не могу. Потому что у них за все отвечает мозг, а не некая абстрактная структура, витающая хрен знает где.

Алина уже ушла, я даже слышал, как она разгоняла остальных добровольцев. Нова успела привести все в порядок, сходить за поздним обедом, а я все сидел, чувствуя собственную беспомощность и бесполезность. Зачем все эти возможности, если они не способны помочь мне в достижении цели? Даже имей я возможность становиться биджу, толку от меня было бы мало — закидали бы ракетами и снарядами. Я не обольщался, даже если против меня потребуется тысяча крупнокалиберных снарядов — у волчьей армии найдется миллион. Да, прежде чем меня убьют, многие из волков погибнут, но будем честны хотя бы с самим собой — могущественного Кьюби но Йоко победила горстка шиноби. Здесь же — двухмиллионная армия, и мощь обычного оружия я уже испытал на своей шкуре. Хотя, своей ли?

С силой проведя ладонью по морде, я взъерошил волосы на голове, взял протянутый волчицей контейнер с котлетой. Да, я теперь тоже ем приготовленное мясо — вкуснее. Хотя и от сырого не отказывался. Меняюсь все сильнее. Или правильно говорить — адаптируюсь?

— Что мы можем поковырять без знания о структуре разума?

— Роботы.

— Ну, давай ковырять роботов, — я нехотя встал с табуретки, и, жуя мясную котлету, поплелся к выходу.

— Ты не в себе, — возле выхода меня уже поджидала Алика. Я чуть улыбнулся, видя, что она нахмурилась.

— Такое бывает, когда ничего не получается.

— Жизнь — это не сплошные успехи.

— Уж мне-то ты можешь об этом не говорить.

Лисица вздохнула, покачала головой, но ушла, за что я был благодарен. Не хотелось мне, чтобы она долго видела меня таким разбитым.

Алика и Алина, две сестры, причем последняя — слабенький мастер Разума. Алина каким-то образом создавала связь, благодаря которой часть ее эмоций проецировалась на сестру. И та могла испытывать эмоции, слабые, не свои, но могла. Связь эту я так и не выявил, равно как и не смог понять механизма проецирования. И тут тупик, угу.

— Поехали на пляж. Посидим, — не оборачиваясь, сказал я Нове и направился к ближайшему припаркованному грузовику.

Открыл дверцу, пристегнул ремень безопасности, нажал на кнопку стартера двигателя. Судя по тому, как грузовик качнулся, в кузов забралась волчица. Я вздохнул, побарабанил пальцами по рулевому колесу, выжал сцепление и включил первую передачу.

Через несколько минут мы неслись по пляжу, подальше от Айронстоуна. Мне хотелось посмотреть на закат, а лучшего места, чем скалистый обрыв в семидесяти километрах вглубь лисьей территории найти было сложно.

Вот и скалы, машину пришлось оставить на пляже — заехать туда было невозможно. Заглушив двигатель и проверив ручник, я спрыгнул на гальку, следом спрыгнула Нова. В молчании мы направились к обрыву, день только-только начал перетекать в вечер. К тому моменту, как до заката оставалось всего несколько минут, мы уже сидели на краю обрыва, свесив ноги.