Курганник

– Ну, ты! – вспыхнул праведным гневом красноармеец Захин, поднимая трехлинейку с пристегнутым штыком, опасаясь и казаков, и командира. Первых много, и сотника они в обиду не дадут. Второй – не погладит по головке, если Захин допустит разговоры с арестантом и насмешки над гегемоном мировой революции.

– Ну, я, – усмехаясь, ответил Илья, и красноармеец совсем скис.

С мраморных ступеней сельсовета спустились Гориматенко, председатель и агитатор. Смешки стихли, народ насупился, ожидая очередного распоряжения. Но ничего особенного не произошло.

Троица села в подъехавшую тачанку, в которую впрягли конфискованных у того же Зотова крепких лошадок, мужики взвалили на плечи лопаты да кирки. Начальство поехало впереди, за ним потопал конвой с арестантом, следом поплелись бывшие казаки, а теперь колхозники.

К полудню обошли курган с северной стороны по краю Шпаревой балки и по берегу пересохшего Балкина озера – засуха даже родники высосала, – поднялись на пологий склон холма, созданного древним, почти забытым народом.

Дойти – дошли, а что дальше делать – непонятно. Ком-отряда озадачился: расчет на то, что на кургане будет видна яма, из которой казаки брали золотишко, не оправдался. Невысокий холм, ткни лопатой – звенит, будто в кирпичную стену ударили. Копай с любого края, а с какого сокровища лежат – поди сыщи. От семейства Шпарей осталась одна вдова помещика – умалишенная старуха Жузель Аидовна, которую селяне именовали Чернавкой. Ходила она во всем черном и постоянно бормотала под нос что-то неразборчивое. И уж все почти забыли, что родом она из Франции и зовут ее Агата. Видимо, по причине такой забывчивости новая власть не тронула Аидовну.

– Копать надо с вершины, – сказал председатель, вытирая лицо рукавом рубахи. – Мужики говорили, что весь холм – что тебе железо. Зато вершина рыхлая.

– Добро, – согласился комотряда.

Он спустился с тачанки и дал знак конвою следовать за ним.

– Ну что, Илья, – обратился Гориматенко к арестованному. – Вот тебе шанс оправдаться перед советской властью.

Зотов стоял, беспокойно поглядывая на землю под ногами. Здесь и вправду оказался песок – рой сколько душе угодно.

– Чего ж мне еще совершить надо? Вроде кровушкой искупил сполна, – возразил он.

– А брату Евдокиму зачем помогал?

– Брат проститься заехал. Так ведь если и помогал? Брат он мне – родная кровь.

Илья переминался с ноги на ногу, будто ощупывая почву. Комотряда принял его беспокойство за страх перед расстрелом и довольно улыбнулся.

– Кровь одна – верно. Потому пока доверия у власти к Зотовым нет. – Он кивнул конвою, и Захин развязал арестанту руки. – А раз так, берись за лопату и добывай золотишко, которое припрятал.

Илья хмыкнул, взвешивая лопату в руке:

– Добро, гражданин начальник. Добудем мы сокровища, раз уж нужда в том есть.

Мужики работали плохо, то и дело останавливались, вытирая потные лица. Они скинули рубахи, и загорелые тела блестели на ярком солнце, словно начищенные до блеска. Худые люди походили на деревянные живые скульптуры, которые колдун-ваятель заставил ковырять землю.

Илья копал со всеми, незаметно передвигаясь к Спиридону Ляпунову, пока они не столкнулись плечами.

– Слухай сюды, Спиря, да другим передай, – быстро заговорил бывший сотник, смахивая с бровей капли пота. – Держитесь по краю ямы. А я как крикну, шо поклад нашел, отступите назад.

– Ты чё ж это удумал? – горячо заговорил Ляпунов. – К Степной Хозяйке удумал?

– Цыц, Спиря! Нам со всех сторон кранты. Так хоть кто-то останется, за бабами да детьми присмотрит. Делай, что говорю.

– Добро, Илья Свиридович. – Спиридон произнес это таким тоном, будто простился с сотником навек.

Илья лишь подмигнул в ответ.

Несмотря на вялую работу мужиков, вершина кургана копалась неплохо. Под дерном лежала прослойка речного песка. Мужики, как велено было им сотником, стали вокруг песчаной ямы, а Зотов принялся орудовать лопатой в самой ее середине. И докопал.

Воронку Илья увидел вовремя, отступил. Песок посыпал в глубину холма, но быстро остановился.

– Нашел! – крикнул Илья, поднимая лопату. – Здеся!

Мужики замерли, глядя на счастливого сотника, ожидая какого-то подвоха. Гориматенко встрепенулся, отгоняя дрему.

– Что там? – спросил он председателя, из-под ладони глядящего на вершину холма.

– Зотов чего-то нашел, – пожал плечами тот.

– Так быстро? – удивился комотряда, вылезая из тачанки, в которой они с агитатором находились все время, пока шла работа. – Значит, знали, где копать, сами там припрятали.

Под тенью серебристого лоха хорошо было лежать, и на солнцепек совсем не хотелось. Ничего не поделаешь – революционный долг.

– Где? – спросил он арестанта, когда поднялся к вершине.

– Там, – указал Илья на землю в шагах трех от себя. – Лопата о ящик стукнула.

Зотов азартно облизал губы, отвел глаза.

Гориматенко на всякий случай поправил портупею: такой за золотишко и лопатой может. Яма уже, считай, готова, прикопают – не найдешь.

– Ну-к, Захин, подсоби. – Комотряда прошел к указанному месту, стараясь держать бывшего сотника в поле зрения.