Курятник в пентхаусе

– Вы правы, – подтвердил Игорь Федорович и неожиданно стал объяснять: – У нас просторные апартаменты, мы объединили две квартиры. У всех по комнате, по санузлу. С Машенькой мы сорок два года вместе, кроме нас в квартире живут сын, дочь, невестка и зять. Все прекрасные люди! Поговорить любят. Сядут завтракать или ужинать и обсуждают всякое разное. Ля-ля-ля! Напишите, дружочек, как средство называется!

– Надо еще раз съездить в Ошурково, – решил Иван Никифорович, когда я вернулась в столовую, – думаю, нужно поговорить с Ниной, Ольгой и Верой. Но не собирать всю компанию. С каждой по отдельности побеседовать. Возможно, кто-то из женщин владеет информацией, которую не пожелала сообщить при всех. Также необходима встреча с госпожой Мендельсон. И еще кое-что надо сделать.

– Завтра мы с Дюдюней второй раз поедем в село, – пообещала я.

Глава тридцать вторая

Прошло десять дней. В дождливый октябрьский день в нашем офисе собралась компания: Елена Николаевна и Виктор Маркович сидели на диване. Инесса расположилась в кресле. Димон устроился за столом, на котором теснились ноутбуки. Разговор начала Несси:

– Вы просили нас приехать после обеда. Мы не опоздали. Кого ждем?

– Уно моменто, – попросил Дима, – Сара Яковлевна слегка запаздывает, она должна выйти с нами на связь.

– Кто это? – удивилась Инесса.

– Сейчас все узнаете, – пообещала Ада.

Экран на стене посветлел, появилось лицо Севы, одного из сотрудников техотдела.

– Добрый день, – начал он, – Сара Яковлевна не разрешила мне присутствовать при разговоре, поэтому я уйду в коридор. Если вдруг что пойдет не так, Коробков напишет, я прибегу и все исправлю.

– Спасибо, – поблагодарил Иван Никифорович.

Экран на секунду потемнел, потом появилось изображение женщины, которая сидела в кровати, опираясь спиной на гору подушек.

– Добрый день, Сара Яковлевна, – начала я, – это Татьяна Сергеева, Ада Марковна рядом. Мы в среду навестили вас в клинике, долго беседовали, потом договорились о нашей встрече. Помните?

– Ноги у меня не ходят, – отозвалась Мендельсон, – но память отличная, голова работает. Почему я решила поговорить с вами? Врачи не знают, сколько я проживу. Болезнь неизлечима, коварная и странная. Кто-то живет с ней долго, а кто-то быстро уходит. Я одинока, муж умер много лет назад, оставил большое наследство: три московские квартиры в центре. В одной когда-то жили его родители, в другой – бабушка с дедом, в третьей – тетя с дядей. Еще просторный подмосковный дом неподалеку от деревни Совино и другой особняк, который супруг давно переписал на меня, недвижимость раньше являлась собственностью его отца и матери. Мой свекор был известным физиком, свекровь его секретарем. Советское правительство холило и лелеяло ученых, которые работали на оборону, они имели все и даже больше. Им разрешалось то, о чем обычные люди даже не мечтали, потому что понятия не имели, что в семье может быть две «Волги». Одна у мужа, другая у жены. Супруг в те годы получал в месяц около двух тысяч рублей, а средняя зарплата была тогда в районе ста двадцати целковых. И это еще очень хорошо, многие получали восемьдесят, семьдесят рублей.

Сара Яковлевна переменила позу.

– Я не работала, занималась бытом, воспитывала сына Павла. Мне хотелось иметь полный дом детей. Александр Семенович до меня в загс не ходил, бывших жен не имел. Брак мы оформили, когда муж был уже немолод. Хорошо, что я хоть один раз забеременеть успела.

Сара взяла со столика стакан и сделала глоток.

– Павла я обожала до потери пульса. Мальчик рос умным, много читал, отлично учился, в дневнике были только пятерки. Я им гордилась, радовалась, что ребенка не тянет на улицу. Друзья у него все были из приличных семей. Жили мы в Совине. Неподалеку находилась убогая деревушка, в ней жило много алкоголиков. В наш поселок местные не заглядывали, кроме тех, кого жители приглашали для какой-то работы. Павел учился в Москве, шофер его туда-сюда возил.

Рассказчица приподнялась на локтях и села повыше.

– Павел окончил школу в пятнадцать лет. Его сразу взяли в третий класс. И поступил в институт. Я осторожно спросила, есть ли у него девочка. Ответ меня обескуражил. «Мама, я однолюб, как папа. Когда встречу ту самую, единственную, тебе скажу. Размениваться на мелкие интрижки не желаю. Мне противно». А супруг мой вступил в брак далеко не в юном возрасте. Если Павел в него, то мне ждать внуков не стоит. Я хотела много детей, но не получилось. Затаила мечту о внучатах и, похоже, не порадуюсь, глядя на них.

Рассказчица снова потянулась к стакану с водой.

– В нашем доме воспитывался мальчик Илья Листов. Кто он такой, вы знаете, не стоит сейчас повторяться. Принять чужого ребенка в семью решил мой муж, он сказал: «Своего только одного завели, давай сироте поможем!» Я никогда не спорила с Александром Семеновичем. Жена, которая не перечит супругу, – гарантия счастливого брака. И сама мечтала, чтобы в доме звенели детские голоса.

Глава тридцать третья

Мендельсон поправила красиво уложенные волосы.