Куриный бульон для души. 101 история о любви

Но знаете что? Если бы на ней не было слов, я бы догадалась, что он хотел мне сказать. И когда речь идет о том, что позволяет нам сохранить отношения, я думаю, что именно вот ЭТО. Взаимочувствование. Теплота Боба, когда я чем-то напугана ночью. Прыжок в его объятия, когда историю, которую я написала, приняли в издательстве. Объятие «не сдавайся», когда следующие десять историй были отвергнуты. Пожимание плечами «ничего страшного», когда я чертовски сконфужена, потому что на вечеринке сказала что-то, чего не должна была говорить, или наоборот, не сказала, что должна была сказать.

Молчаливая беседа – она вмещает в себя больше, чем могут выразить любые слова.

Молчаливая беседа. Могу поспорить, что мы все делаем это десятки раз за день. Но когда мы с любимым человеком, ничего важнее этих моментов не существует. Потому что они вмещают в себя больше, чем могут выразить любые слова.

Сарали Пирел

«Одно из тех утр»

Цветы вырастают из темноты.

Корита Кент, монахиня и художница

Раздражающий визг будильника вытащил меня из сладких сновидений. Я вытянул руки из-под одеяла, чтобы выключить его. Мои неуклюжие пальцы нащупали кнопку «подремать», нажали, но тут же отскочили, ощутив ледяной пластик.

– О нет, – простонал я, – только не снова!

Перекатившись на бок, я натянул одеяло повыше на плечи, прижался к жене Кэрол, повернувшись к ней лицом, и осторожно поцеловал ее. Радио щелкнуло, и утренний ведущий с местной радиостанции подтвердил мои опасения. Накануне вечером температура в Ориллии упала до рекордных тридцати градусов ниже нуля. Это было «одно из тех утр».

Будучи новобрачными, Кэрол и я столкнулись с множеством испытаний, и не последним из них была жизнь в старом доме на Среднем Севере Канады. Одной из самых тяжелых оказалась первая зима. Была середина февраля 1970 года, и я преподавал в близлежащем городке. Мы страстно желали перебраться в сердце «коттеджной страны» Онтарио, как и большинство молодых пар. Кэрол и я имели далеко идущие планы и при этом были весьма ограничены в деньгах. Тем не менее нам удалось наскрести первоначальный взнос, и накануне рождественских каникул мы покинули нашу удобную квартиру в городе и въехали в очень старый домик на берегу озера Коучичин.

И хотя летом наш новый домик был полон идиллии, зимой он превращался в изолированное от всего мира, непригодное для жилья место. Мы смогли устроить туалет на улице и душ, но условия по-прежнему были спартанскими. Крошечный камин и темпераментная керосиновая плитка были нашими единственными источниками тепла, и в доме не было изоляции, так что замерзшие трубы и канализация были обычным делом и вечным источником проблем в нашем замерзшем жилище. Мы гордились собой, что нам удается все это преодолевать. Снарядившись в арктические сапоги и сплошные зимние комбинезоны, мы провели ту первую зиму, перелопатив тонны снега, нарубив целый лес дров и используя фен для размораживания водопроводных труб в по-настоящему холодные дни. Наша любовь крепла, когда мы вместе вступали в ежедневную борьбу с суровым сельским бытом. Однако оказалось, что то утро принесло нам самое тяжелое испытание.

Мы проснулись в морозилке! Тридцатиградусный мороз превратил керосин в печке в желе, отрезав течение горючего по теплопроводу, и я уже знал, что наш водопровод тоже, должно быть, замерз. Это мог бы быть идеальный день, чтобы не выбираться из постели. Но, как преподаватель на испытательном сроке, я был обязан идти в школу.

Я протестировал температуру, выдохнув на постельное покрывало и с ужасом наблюдая за тем, как паровое облако поднимается к потолку. Взяв себя в руки, я сбросил одеяло и ступил на пол. Ледяной холод линолеума обжигал мои голые ноги, пока я, как начинающий йог, ходящий по раскаленным углям, протанцовывал свой путь к коридору и обогревателю. Я открыл резервный бак, чиркнул спичкой, и, слава богу, пламя занялось.

К счастью, трубы в ванной не разорвались, и после некоторых осторожных манипуляций с феном горячая вода заструилась из водопровода. С благодарностью в мыслях разместившись в прекрасной теплоте воды, я услышал какой-то глухой шум из передней комнаты. Должно быть, это Кэрол встала, чтобы начать свою повседневную работу по дому. После отогрева кранов на кухне она оставляла их открытыми, чтобы вода прочистила систему труб, а затем шла орудовать своим надежным топориком, чтобы наколоть щепок для камина.

«Какая команда!» – думал я, лежа в ванне, не подозревая о драме, разворачивающейся на кухне.

Несмотря на то что краны на кухне были разморожены, трубы раковины все еще оставались замерзшими, не позволяя стечь воде. Вскоре раковина переполнилась, и вода начала выплескиваться на суперледяную поверхность линолеума. В этот момент Кэрол отвлеклась от своего дела, в ту самую секунду, когда топорик опускался вниз. Пронзительный крик боли наполнил арктический воздух дома.