Курс Йоги 330. Йога трактат Шива Самхита. 15-17 в. н.э.

Вадим Запорожцев: Достаточно, чтобы быть строгими, это уже третья сторона. Мы сейчас рассматривали представителей Адвайты и представителей тантры, а здесь это несколько другая сторона – это представители другой ветви, которая иногда называется тантрический буддизм, где у них акцент шел в этом смысле на разум. То есть, в первую очередь, у них был акцент работы с разумом и познание, как это там говорится, таковости спонтанного проявления и реакции разума. Но это не моя территория, все, что касается тантрического буддизма, я отчасти могу комментировать, но надо очень серьезно разбираться в каждом положении. Потому, я оставляю этот вопрос не до конца проясненным, хотя я могу кое-что сказать по этому поводу, но там надо быть очень аккуратным с терминами.

Дело в том, что в тантрическом буддизме, в отличие от тантр, от йог, от учений, иногда одни и те же понятия называются разными вещами, иногда – одинаковые понятия разными. Такой какой-то сбой произошел, поэтому там надо очень правильно подбирать слова, чтобы еще больше не запутать. Противоречия, они, безусловно, есть.

Когда мы достигаем однонаправленности разума, что достигается в медитации, и используем разум, грубо говоря, все равно присутствует тончайшая форма энергии. Сознание, облаченное в тончайшую энергию, есть мысль, и это несколько своеобразный подход в духовном развитии, хотя это очень серьезные темы тантрического буддизма.

Поэтому, давай мы сейчас рассмотрим эту концепцию, а потом пойдем дальше. Если честно, мы ушли в сторону, но без этой стороны не объяснить сути. Так вот, считается, что если йогин методом вполне конкретных медитаций, вполне конкретных визуализаций, переживаний...

Вот мы говорим такие слова: медитации, визуализации, конкретные практики, это красивые слова, они обтекаемы, можно с кафедры университета студентам преподавать, что есть такие методы и стоит визуализировать то, се, пятое, десятое. И возникает такое ощущение некой искусственности всего того, о чем мы говорили. В то время когда йогин поглощен практикой йоги, там нет наблюдателя. Для него это жизнь, для него это не эксперименты над собой. Это как бы разделить себя на две части: одна часть пусть практикует и медитирует на эту якобы гору Кайласа, которая где-то в макушке головы, а другая часть будет наблюдать за этим процессом, в том числе и за тем, кто медитирует. Такое раздвоение или даже растроение личности.

И, собственно говоря, мы все, как дети. Когда мы пытаемся окунуться в тантрические практики, тантрический йоги, в эти очень сильные йоги, недвойственные йоги, йоги очень могущественные, мы по привычке, так и поступаем. Там йогин как бы попадает в другой мир, там стирается грань. Наверное, его состояние медики могли бы характеризовать, как бред или галлюцинация наяву или шизофрения или сумасшествие или что-то еще.

Почему? Его восприятие мира выходит в области, где разум уже не работает. Точнее, эти наши логические конструкции, что и как должно быть, стираются. Это, как компьютер. Он работает-работает, а если возьмешь и из розетки выдернешь или произведешь зверскую операцию: во время работы компьютера что-то выдернешь из него. Он начинает зависать. А иногда какие-то циферки начинают по экрану бежать, т.е. происходят какие-то процессы. Вроде он работает, а вроде бы его переклинило, и процесс нарушился. Поэтому с точки зрения логики очень тяжело все эти мистические практики или мистические медитации объяснить, потому что, там нет третьего наблюдателя, который сидит и говорит: «Ага, сейчас я посмотрю, какая тут духовная практика». Такой маленький человечек внутри нас сидит и цинично все оценивает. До тех пор, пока есть тот маленький циничный человечек, который оценивает, то мы не поднимаемся выше разума, и вообще не узнаем, о чем говорится в этом трактате. Там предполагается полное тотальное вовлечение без сомнений. Это знаешь, как жизнь.

Ученик: А этот человечек, который сидит, это разум и есть?

Вадим Запорожцев: Нет. Это скорее не разум, это иначе называется, и лучше всего попадает под термин охамкары или эго в самом худшем его представлении.

То есть у нашего разума есть представление о нас самих, и оно очень устойчиво. Такая, если угодно, паразитическая мысль. То, с чем бьются буддисты, я опять возвращаюсь к тантрическому буддизму, потому что в этом тоже заключаются серьезные терминологические трудности, когда из одной системы надо объяснять другую.

Когда буддисты утверждают, что у нас нет нашего я, они утверждают, что у нас нет нашего маленького эго, маленького человечка, это иллюзия. Но у нас выработались представления о самом себе. Вырабатывались они долго, в течение многих жизней, такой комочек заблуждений. Он очень тонкий и очень устойчивый и предается из жизни в жизнь, т.е. это отпечатки кармы. И этот комочек представлений о себе самом как раз и блокирует дальнейшую практику. Блокирует, допустим, способность подняться выше, чем разум, он блокирует даже осознание текста.