Курс молодого бойца

Зубов незаметно сплюнул от досады и заорал в трубку, словно собирался докричаться до Сосногорского района:

— Отставить Непонятки!! Деревня Нижние Валуны!!

Не успел он повесить трубку, как дверь кабинета Бородина распахнулась. Разрушая напряжённую деловую атмосферу совещания, на пороге возник прапорщик Шматко с тетрадкой в руках.

— Господа офицеры! — расплываясь в победной улыбке, объявил он. — Можете меня поздравить!

Все невольно поднялись с мест. Капитан Зубов с надеждой вскочил, готовясь расцеловать своего старшину за радостную весть.

— Нашёл?!

— Кого?! — не понял прапорщик.

— Гунько! — пояснил Зубов.

— Какого Гунько?! У меня по сочинению пять! Скоро буду офицером! — всё ещё улыбаясь, сказал старшина роты.

Зубову сразу расхотелось целоваться с прапорщиком. Полковник Бородин хмуро пробормотал:

— Скоро будешь рядовым, Шматко!

Колобок задумчиво повертел в руках свою пижонскую фуражку и грустно уточнил:

— Скоро мы тут все… рядовыми будем!.

Прапорщик недоумённо открыл рот:

— А что случилось?.

В этот момент рабочая атмосфера снова оказалась грубо нарушена.

Рядовой Звягин, как всегда, первым узнал свежие новости. Он проскользнул в кабинет, не обращая внимания на свирепый взгляд майора Колобкова, и доложил:

— Нашли!! Нашли его!.

Бородин осторожно, будто опасаясь спугнуть рядового, вышел из- за стола.

— Кто нашёл? Какая рота?!

— Кочегар!

Колобок тоже встал с места, как бы отсекая Звягину путь к отступлению.

— Какой ещё кочегар?.

Как оказалось, рядового Гунько вместе с автоматом Калашникова действительно обнаружил кочегар. Под вечер он пришёл проверить котёл — по официальной версии. И случайно сунулся к угольному бункеру, так как на самом деле собирался стырить ведро угля — неофициально.

Рабочее совещание срочно переместилось на место событий.

Гунько, перепачканный в угле, стоял возле котельной. Он постоянно всхлипывал и виновато смотрел в землю. Прапорщик Шматко взял его автомат, отщёлкнул рожок и передёрнул затвор.

— У него и патронов-то не было, — буднично сообщил он.

Большое Чрезвычайное Происшествие сразу превратилось в мелкое нарушение. Ибо грустящий в кочегарке солдатик с незаряженным автоматом всё-таки не так опасен, как вооружённый дезертир, куда-то бегущий лесом. Не успев перестроиться, Колобок первым подскочил к несчастному бойцу и завопил, срываясь на визг:

— Встань как положено, солдат!! Посмотри, на кого ты похож!

Солдат Российской армии! Ты опозорил высокое звание мотострелка!

За его спиной полковник Бородин укоризненно сказал:

— Да-а, солдат, навёл ты шороху…

Гунько вытер слёзы и прошептал:

— Я… я… меня…

— Да знаем… — успокоил его Бородин.

Но майора Колобкова успокоить было сложнее. Он снова брызнул ядовитой воспитательной слюной:

— Да что мы с ним здесь сюсюкаем?! Пятно на всю часть! Да из-за таких, как ты!. Да с нас чуть погоны не поснимали! С оружием!. Убежал из части!.

— Ну, по факту он никуда не убежал… — вставил Зубор.

В ответ Колобок опять разорался:

— Но мы-то думали, что убежал! Лес прочёсывали! Станции патрулировали! Звонили в штаб округа!.

— Не успели! — спокойно вклинился Зубов, чем ещё больше разозлил заместителя по воспитательной работе. Карать тот любил и не собирался упускать такой шанс:

— И это хорошо, что не успели! Ты преступник, Гунько! И я буду требовать трибунала! Минимум дисбат! Гнать надо таких грёбаных солдат из этой грёбаной армии…

Внезапно «оратор» почувствовал, что его занесло и он ляпнул что-то не то. Полковник Бородин всю жизнь посвятил военной службе.

И терпеть не мог, когда офицеры позволяли себе пачкать её словесным поносом. Ощущая спиной нарастающую волну командирского гнева, Колобок откатился в сторону и промямлил:

— …В смысле из армии… Извините… Кхм-кхм… Ладно… — Он посмотрел на часы. — Товарищ полковник, у меня ещё… в штабе дела…

Разрешите идти?

Бородин тихо и не очень ласково бросил:

— Идите…

Майор бочком протиснулся мимо Зубова и Шматко, в хорошем темпе рванув от кочегарки. Повисла пауза, прерываемая всхлипами Гунько.

Командир части потеребил усы и обратился к ротному:

— Вы всё слышали, товарищ капитан?

Зубов хмуро ответил:

— Так точно.

Бородин взял его под локоть, увлекая в сторону.

— Так вот… Наказать, конечно, надо. Только это… не ломайте парня… И в караул пока не ставить! — произнёс он негромко.

Зубов вскинул голову, старательно пряча огонёк радости, заблестевший в глазах, и приложил руку к фуражке:

— Есть в караул не ставить!

В солнечный субботний день хорошо отдыхать от чего-нибудь на природе. Например, от работы. Или от учёбы. В армии, само собой, следует иногда отдыхать от службы. Видимо, поэтому во второй роте на субботу не полагалось строевых занятий, стрельб и прочих военных мероприятий. На утреннем построении сержант Рылеев торжественно огласил план отдыха на свежем воздухе:

— Значит, так. Сегодня парко-хозяйственный день. Четыре туловища идут работать на склад в распоряжение прапорщика Тюрина.

Трое наводят порядок в расположении роты. Остальные — на территорию. Берём инвентарь, выходим строиться!