Курс молодого бойца

— Серьёзно, объявления в службе знакомств…

— Объявления, говоришь? — всё так же вкрадчиво произнёс Рылеев.

— Смотри, если замечу, что стучишь…

Кузьма с обидой отвернулся, снова принимаясь за мытьё пола.

— Ладно, Сокол, не дуйся, — как бы извиняясь, сказал сержант. — Вопросик один к тебе имеется. Слушай, ты не знаешь, что там прапор в шкафу прячет?

— Тушёнка там. Коробками, — буркнул Кузьма. — Ну и крупа с сахаром вроде… Только шкаф на замке. И ключ…

— Да знаю, знаю, — перебил его Рылеев. — Ты мой давай! Не отвлекайся. Если что — я у тебя ничего не спрашивал, ты мне ничего не говорил. Уяснил?

— Уяснил.

— Ну, шурши дальше…

После сдачи наряда Соколов засел в классе, сочиняя письмо Варе. Там его и отыскал старшина роты. Он влетел в класс с воплем:

— А-а! Вот ты где!

Сидевший за первым столом солдат-первогодок испуганно покосился на прапорщика. Тот осёкся, а потом приказал:

— А ну-ка, боец, метнись, узнай, во сколько по телику футбол!

Дождавшись, пока они остались наедине, Шматко взволнованно зашептал:

— Слышь, Соколов, я наши объявления проработал. Из десяти баб шесть оказались проститутки! На дому, представляешь?! А ещё две, можно сказать, уже старухи. Как тебе такая служба знакомств?

Кузьма отложил неначатое письмо.

— Ну две же остались?

— Остались-то остались. Только я их ещё не видел. Может, они страшные?! Или вообще негритянки какие-нибудь! Я им свои координаты оставил. Посмотрим…

В класс вернулся боец и доложил:

— Товарищ прапорщик, сегодня футбола нет!

— Какого футбола? А-а… ну нет так нет! — Шматко вопросительно посмотрел на солдата.

Тот продолжил:

— Там дневальный сказал, вам на КПП звонят. Женский голос!

Олег Николаевич оживлённо потёр руки:

— О-па! Видишь, Соколов, работает!

Операция «Шкаф» началась под вечер. У входа в каптёрку собрались Рылеев, Прохоров и Евсеев. У их ног стояли два вещмешка.

Там лежал слесарный инструмент и коробка со сгущённым молоком, полученная у Сухачёва. Личный состав роты под руководством младшего сержанта Фомина гроздьями висел на турниках спортгородка, срочно подтягивая физические кондиции. Ну и обеспечивая заговорщикам свободу манёвра. Прохоров выглянул в окно и прошептал:

— Всё! Старшина побежал! У нас минут пятнадцать!

Они аккуратно отжали замок каптёрки, легко проникнув внутрь.

Шкаф оказался опечатан. Евсеев колупнул печать:

— И как мы внутрь залезем, заметят же!.

Прохоров шепнул:

— Не заметят. Ну-ка, давай его от стены…

Шкаф шёл трудно. Он скрипел и качался. Сверху за шиворот летела пыль.

— Что у него там? Снаряды, что ли? — натужно прокряхтел Рылеев.

Наконец между шкафом и стеной образовался достаточный проём. Хрустнула и оторвалась задняя стенка…

Тем временем старшина второй роты ворвался на КПП.

Дежурный положил телефонную трубку.

— О, товарищ прапорщик! Вас только что спрашивали.

— Кто? — отдуваясь, спросил Шматко.

— Не сказали. Женский голос. Говорят, прапорщика Шматко можно? Я говорю, а кто спрашивает? Она говорит — знакомая… Через пять минут будет перезванивать. Знаете, мне показалось, я этот голос где-то слышал.

Прапорщик посмотрел на часы и сел. Прошло пять минут томительного ожидания. Потом ещё пять. Шматко встал и принялся нервно расхаживать по комнате. Периодически он останавливался, требовательно взирая на дежурного.

— Ну?! И где?!

Дежурный разводил руками:

— Не могу знать, товарищ прапорщик. Сказали, перезвонят.

— Уже десять минут перезванивают!.

— Женский голос, — напоминал дежурный.

На исходе пятнадцатой минуты Шматко разозлился:

— Да хоть президентский!! Не буду же я здесь весь день торчать! — Он выскочил за дверь.

Дежурный, глядя на часы, сказал сам себе:

— Блин! — Он снял трубку, положил её на стол, выбежал на крыльцо и закричал: — Товарищ прапорщик! Опять звонят!

Шматко ураганом ворвался в дежурку.

Он схватил трубку и вежливо произнёс:

— Алло.

Трубка нагло загудела ему в ухо.

— Сорвалось, наверное, — сказал дежурный. — Голос тот же…

Шматко раздражённо стукнул по столу кулаком:

— Так, сержант! Передай этому голосу от меня… Пламенный привет! Мальчика нашли! — Он развернулся, собираясь уходить.

И тут дежурный хлопнул себя по лбу ладонью:

— Товарищ прапорщик, я вспомнил, где такой голос слышал! Ещё на гражданке. В сексе по телефону!

Шматко остановился.

— В сексе?! Ладно, подожду ещё минуту…

Пока он напрасно пялился на телефон, мечтая лично насладиться мифическим сексуальным голосом, в каптёрке подходила к концу операция «Шкаф, который лопнул». Задняя стенка лежала на полу. В закромах старшины шуровали сержанты. От вида таящихся внутри богатств на Евсеева напала оторопь. Поэтому он стоял у окна и караулил возвращение прапорщика.

— Ни хрена себе залежи! — пробормотал Прохоров. — Мне бы на два года хватило…

Рылеев поторопил:

— Хорош пялиться! Времени мало!

Они достали коробку тушёнки и вскрыли.

— А ничего, что мы так… воруем? — вдруг спросил Евсеев, не отрывая взгляда от дверей КПП.

Рылеев возмущённо заворчал:

— А никто и не ворует. Это бартер! Берём тушёнку, а ставим сгущёнку.