Курс молодого бойца

Через час они практически даже нашли общий язык. Под третью порцию мороженого и четвёртый стакан сока душа Шматко раскрылась.

Он огляделся и проникновенно сказал:

— Здесь так здорово… Нет этих, знаете, пьяных ресторанных рож по сторонам… Этих кабацких песен с блатотой. Очень мило, ё-моё! Мне ведь, Машенька, все эти вредные привычки… выпивка, курево…

Девушка Маша была, как говорится, «на любителя». То есть не блистала красотой и юным возрастом. Впрочем, и Олег Николаевич тоже не претендовал на имидж мачо.

— Знаете, я всегда сюда прихожу… Кругом дети, и это меня расслабляет, — произнесла она.

— И-и… меня тоже, — поддержал её Шматко.

— У меня мама работала в детском садике. Она часто брала меня с собой на работу, и я ей помогала. Укладывала детей спать. Горшки выносила… — девушка мило смутилась.

Прапорщик светски поддержал беседу:

— А меня, между прочим, дети очень любят!.

Он повернулся к соседнему столику и улыбнулся первому попавшемуся на глаза карапузу. Ребёнок моментально разревелся, воя, как сигнал боевой тревоги. Прапорщик тоже смутился, но виду не подал.

— Может, ещё мороженого?! — ловко отвлёк он внимание дамы.

— С удовольствием, — покорно кивнула девушка второй свежести.

Олег Николаевич направился к стойке.

— Ещё две порции мороженого, — заказал он и шёпотом спросил: — Скажите, а у вас с коньяком мороженого нет? Ну или с ликёром!.

Кассирша уставилась на него, как на махрового извращенца, и отрезала:

— Это детское кафе!.

Всё на свете рано или поздно заканчивается. Даже последняя порция мороженого. Хотя Шматко она показалась бесконечной. Он отложил ложку, поклявшись про себя до конца жизни завязать с эскимо и крем-брюле. Возникло немного неловкое молчание. Потом Олег Николаевич спросил:

— Скажите, Маша… А какая ваша самая заветная мечта?

Она слегка смутилась.

— Чтобы я когда-нибудь встретила… Подождите! Самая-самая?

— Да! — Шматко с романтическим придыханием взял её за руку.

— Чтоб на Земле никогда не было войны! — прошептала Маша.

От неожиданности прапорщик мысленно сел на попу и подумал:

«…Ё… моё!!» Но вслух пробормотал:

— Так ведь это… Цель всей моей жизни! Я ж военный!

Маша мило улыбнулась, видимо, радуясь достигнутому пониманию.

— Знаете, уже поздно… Вы не могли бы проводить меня домой?!

«Вот оно!» — обрадовался прапорщик. А вслух с намёком сказал:

— Я не «могу»… Я «хочу» этого! Айн момент! — Он встал и опять направился к стойке.

Кассирша посмотрела на него с некоторой оторопью. На её памяти столько мороженого удавалось употребить не многим. Шматко наклонился и шёпотом спросил:

— Скажите, у вас презервативы продаются?!.

Оторопь кассирши перешла в ужас.

— Это детское кафе!

— Я понимаю! Но на кассах часто продают презервативы! На сдачу!

Сзади к Олегу Николаевичу подошла Маша, взяв его под руку.

Кассирша чисто по-женски окинула её оценивающим взглядом. «Сейчас заложит!» — догадался Шматко и поспешил опередить противника:

— Да-а!. Сфера обслуживания, блин!. — громко сказал он, заглушая гвалт в кафе и возможные реплики кассирши. — Знаете, Маша, времена изменились, а люди — нет!. Пойдёмте!.

Странноватая пара стремительно покинула кафе. Неизвестно, собиралась ли кассирша озвучить своё мнение о презервативах в детском кафе, но всё-таки она крикнула в спину удаляющегося прапорщика:

— Вот только не надо хамить!.

Обсуждение предстоящего дня рождения Рылеева проходило в бытовке роты. На совещании присутствовали младший сержант Фомин, повар Сухачёв и сержант Рылеев. Основной темой беседы было меню.

Рылеев протянул деньги и сказал:

— Знаешь, Сухой, юбилей всё-таки. Хочется, чтоб пацаны запомнили. Зашли кого-нибудь в город — пусть возьмёт пару флаконов.

Фома остановил его руку.

— Спрячь. Пара флаконов — не наш коленкор. — Он достал из-под стола канистру. — Сегодня ночью мы её наполним. Помнишь, мы Гунько искали? На такое место в лесу наткнулись — Клондайк!

В группу захвата халявного самогона вошли избранные. То есть младший сержант Фомин и рядовой Сухачёв. Группа вышла на задание в полночь — с фонарями, картой и канистрой. По агентурным данным, аппарат в лесу стоял стационарно. При нём имелись бочка литров на пятьдесят и дедок алкогольной наружности. Так что вероятность провала экспедиции была нулевой… если верить клятвенным заверениям Фомы.

До цели они добрались на удивление быстро. Буквально через час Фома остановился и прошептал:

— Где-то здесь. Я уже и по запаху чувствую.

В ответ по лесу разнёсся треск веток и звук падения.

— Уй, блин! — вскрикнул Сухачёв.

Фомин пошарил вокруг фонариком.

— Что там?

— Да, блин, паутина в харю!

Фома понимающе прокомментировал:

— Конечно, отъел харю на кухне…

Внезапно слева от них обнаружилась набольшая поляна. Два луча света уткнулись в шалаш.

Младший сержант обрадованно шепнул:

— Вот кострище. Вот шалаш. А вот и она, родимая! — Он стукнул ногой по бочке, стоящей рядом с самогонным аппаратом.

Сухачёв заглянул в шалаш. Там никого не обнаружилось.

Владелец алкогольного Клондайка отсутствовал. Повар обошёл бочку вокруг и тоже постучал по круглому металлическому боку. Звук получился глухой.