Курс молодого бойца

— А вывод прост — будем солдата кормить! — Он развернулся и направился в штаб.

Зубов растерянно спросил вслед:

— Как — кормить?

Бородин, не оборачиваясь, пояснил:

— Грудью, капитан! — И весело засмеялся своей очень армейской шутке.

Рядовой Кабанов замер, преданно провожая взглядом уходящего командира части. Капитан Зубов внимательно посмотрел на сержантский состав. Сержантский состав внимательно посмотрел на капитана. Ротный сделал вид, что у него вдруг появились неотложные дела в канцелярии, и неторопливо зашагал в казарму…

Воспитательное кормление рядового Кабанова началось с проникновенного вступления. Сержант Рылеев взял его за ремень и заорал прямо в пунцовое ухо:

— Что, Кабанов, не наедаешься, сука?! А нас должны на плацу дрюкать из-за тебя?!

Вопли сержанта продолжались, пока к нему строевым шагом не подошёл посланный в столовую Гунько. В руках он держал полбуханки хлеба. Гунько отдал хлеб сержанту и встал в строй. Рылеев протянул хлеб Кабанову:

— На, голодный, ешь!

Тот жалобно посмотрел на сержанта. Рылеев снова завопил:

— Что, забыл, как жрать?!

Кабанов несмело откусил.

— Не забыл! — обрадовался сержант. — Даю три минуты! Через три минуты руки должны быть свободны! Время пошло!

— Дык, а как же я… — заикнулся рядовой.

— Время идёт! — предупредил Рылеев.

Кабанов горестно вздохнул и начал есть. Периодически он давился и судорожно сглатывал. Последний кусок хлеба еле влез в переполненный рот. Сержант посмотрел на часы и милостиво проговорил:

— Уложился! Жить будешь!. Рота-а напра-во! Ша-а-го-ом марш!

Строй качнулся и затопал в казарму. Воспитательное кормление закончилось…

Через полчаса в курилке вокруг несчастного залётчика собрался народ. Кабанов сидел в углу и угрюмо чистил бляху. Некоторое время все молча поглядывали в его сторону. Первым не выдержал Гунько:

— Ты, Кабан, сильно не переживай, — посоветовал он.

К нему присоединился Кузьма:

— Точно! Не бери в голову. Подумаешь! С кем не бывает.

Кабанов оглянулся вокруг. Никого из сержантского состава рядом не обнаружилось. Тогда он хитро ухмыльнулся и прошептал:

— Да я и не переживаю! Хотите честно?

Ходоков придвинулся поближе, сгорая от любопытства:

— Ну?

Кабанов ещё раз обвёл всех взглядом и признался:

— Я бы ещё столько же съел… Гадом буду!

Глава 16

Перевязка попавшей в капкан ноги повара Сухачёва прошла успешно. Раны затягивались. Нагноения не было. Он достал журнал «Здоровье» за 86-й год и прилёг за ширмой на кушетке. Медсестра помыла руки и села за стол, чтобы зафиксировать в письменном виде процесс выздоровления пациента.

— Ну вот! Через пару дней уже будешь бегать! — весело произнесла она.

Сухачёв лениво перелистнул страницу, посвящённую ожирению.

— Бегать я не буду… Ни через пару дней, ни через неделю. На кухне это не практикуется. Поскользнуться можно!

Дверь медпункта распахнулась, и вошёл рядовой Медведев.

Лежащего за ширмой повара не было видно. Мишка радостно спел:

— А я милого узнаю, ой да, по поход-ке-е!.

Ирина строго нахмурилась:

— Рядовой! Вы что себе позволяете!

Но Мишка упорно желал петь:

— Он носит… Носит брюки… Галифе-е-е! — Он присел, растягивая штанины в стороны для полной имитации тех самых легендарных галифе.

Ирина повысила голос:

— А ну-ка выйдите отсюда!!

До Мишки дошло, что он попал не в струю. Он перестал петь и спросил:

— Ирка, ты чего?!

Из-за ширмы высунулась голова Сухачёва.

— Действительно, Ирка, чего ты? Нормально пацан поёт!

Медсестра вспыхнула, встала из-за стола и вытолкнула певца за дверь. Вернувшись обратно, она снова засела за заполнение журнала.

Сухачёв ехидно сказал из-за ширмы:

— Суровая ты! Могла бы и поласковее!. Нельзя же так, любовь — за дверь!

Ирина невозмутимо спросила:

— Слушай, ты… А с чего ты взял, что это моя любовь?.

— Натурально играешь! — одобрил Сухачёв.

— Значит, так, мне надоело! Ещё слово, и будешь перевязываться сам!

— Ух, какие мы злые!. Я позавчера на перевязку пришёл, а вы тут…

Пятнадцать минут под дверью топтался!.

Удар попал в цель. Старший сержант медицинской службы застыла и побелела как гипсовая повязка.

Не в меру ушлый повар отложил журнал, встал с кушетки и примиряюще пробормотал:

— Да ладно, Ирка, чё ты? Я ж свой! Я — могила!

Глава 17

Обход подразделений командиром части происходил нечасто, Потому что любой непорядок вызывал у полковника Бородина праведный гнев. И не просто праведный, а очень и очень разрушительный. Зная за собой такую особенность, он старался не увлекаться инспекциями.

Дабы не загружать подчинённых восстановлением имущества, порядка и нервной системы. Тем не менее раз в полгода он навещал случайно выбранную роту. Например, совершенно случайно ту, в которой солдаты недоедали. Или прятались с автоматом в кочегарке.

Командир части вышагивал по расположению второй роты. За ним следовал капитан Зубов.

— Так говоришь, капитан, всё у вас хорошо?! — вежливо поинтересовался Бородин.

Ротный, предчувствуя приближение грозы, оптимистично воскликнул:

— Так точно!

Полковник одобрительно кивнул:

— Та-ак, полы начищены… Коечки отбиты! А в тумбочках у нас как?

Грустных писем больше нет?!

— Никак нет, товарищ полковник!