Курс N by E

— Вы очень любезны, — говорю я. — Надеюсь, что это доставило вам массу хлопот. Надеюсь, что сигара у вас отвратительная. Надеюсь, она обожжет вам нос. Надеюсь, вы поскользнетесь на сходнях и свалитесь в воду. Надеюсь, что немцы поднимут на воздух вашу проклятую страну. Надеюсь…

Второй гудок.

— До свидания, — и мы машинально пожимаем друг другу руки.

Потравливают швартовые, затем отдают их, пароход отходит, унося на борту «немецкого шпиона».

Это было мое последнее свидание с Ньюфаундлендом в дни войны.

С тех пор прошли годы, а в мирное время Ньюфаундленд, должно быть, такой же, каким был двести лет назад. Жители говорят на том же языке, что их предки, верят сказкам и в знак приветствия качают головой из стороны в сторону. Встречаясь, они твердят: «Добрый день, добрый день», а по вечерам: «Добрый вечер». Если же ветер с воем гуляет по улицам, всегда найдется убежище, где приятно светит теплое солнце. Вот и сейчас все они там, ньюфаундлендские мужчины.

— Добрый день. Каков ветерок-то, а?

— Ну, ребята, такое не часто приходится видеть.

— Здорово вы вошли в гавань вчера вечером! И лодочка у вас хороша!

Один сообщает, что ветер был 10 баллов (хотя это не так), а второй — что ветер дул со скоростью 90 миль в час (чего не было), потом кто-то рассказывает о том, как вчера одна шхуна терпела бедствие и какой-то контрабандист был совсем недалеко от берега, но не нашлось смельчаков ни спасать людей, ни ловить контрабандиста. После всего этого наш шкипер гордо приосанился, помощник казался по-прежнему безразличным, а кок записал эти разговоры, чтобы преподнести их с гарниром своим читателям.

XIII

Чаннел. Ньюфаундленд

21 июня 1929

Однако, — рассказывает Робинзон Крузо о стряпне, — он велел положить в горшок несколько сухарей, чтобы они размякли и пропитались мясным отваром; это называется соус. В Ньюфаундленде принято замачивать в воде на ночь черствый хлеб и потом тушить его с соленой треской и соленой свининой. Здесь именно это называется соусом и считается национальным блюдом. Не знаю, с этим ли блюдом или с чем-нибудь еще связано большое количество заболеваний бери-бери[16] среди ньюфаундлендской бедноты, но вкус у него приятный. Во время непогоды экипаж «Дирекшн» превратил его в интернациональное.

Впрочем, в Ньюфаундленде знают не только это средневековое кушанье. Там есть картошка, репа, капуста и треска, а кроме того, как открыла нам миссис Мэри Томас, бывает еще и жирная птица.

Позднее мы узнали, что у миссис Томас столовалось не самое избранное общество Чаннела. Приезжие (то есть джентльмены) предпочитали большой дом на холме. Дом миссис Томас был невелик. Это было жилье бедной вдовы, маленькой, но закаленной жизнью женщины. Мы вошли в низкую кухню, наполненную паром готовившейся пищи и дружелюбием хозяйки. Там уже сидело трое крупных мужчин, которые, как и мы, пришли сюда пообедать. Их фигуры казались черными против света. Это были капитаны трех судов, задержанные, как и мы, непогодой и тоже направлявшиеся к Лабрадору. Никогда еще не собиралось вместе шестеро людей, имеющих более общую цель. А так как общая цель, подобно общему горю или общей радости, связывает людей и приводит к согласию, то мы все дружно, как один, сначала уделили внимание обеду, затем мореходным картам и, наконец, уже на борту «Дирекшн», крепкому ямайскому рому, самому общедоступному, самому плебейскому из всех напитков, какой только можно было достать среди подонков Чаннела и какой люди еще могли пить, оставаясь при этом в живых.

Мы советовались о маршруте.

— Ни в коем случае, — сказал один из капитанов, — не входите в пролив, если не рассчитываете ночью быть в порту. — И оба других важно кивнули в подтверждение.

Потом мы пили ром. Вдруг тот капитан, который предостерегал нас, обнял Сэма за плечи и повторил:

— Не входите в пролив, если не рассчитываете ночью быть в порту.

Наконец, мы распростились. Редкие звезды почти не убавляли темноту ночи. Совсем рядом с нами лежал уснувший город. Мы пожали друг другу руки, и шлюпка отвалила от нашего борта. Внезапно весла остановились и в тишине раздался голос:

— Смотрите, ребята, не забывайте, к ночи будьте в порту! Счастливо!

После этого в тишине порта до нас еще долго доносился шум весел.

XIV

22 июня. Слабый ветер

Северный ветер, сделав свое дело, оставил нас в покое. Воздух был свежий и прозрачный, как стекло, а с безоблачного неба мирно взирало на нас раннее утреннее солнце. Море сверкало в его лучах и манило нас. Солнце осветило берег и придало ему летний вид, скрыв тенями снежные наносы в лощинах. Будь там деревья, они только заслонили бы от нас и этот прекрасный ландшафт и все великолепие сиявшего на солнце города. Итак, хотя земля звала «останьтесь!», мы все же пустились в плавание, помахав на прощание последнему платочку, трепетавшему в чьей-то руке у порога последнего дома на самом краю берега.