Курская битва. Огненная дуга

«Что теперь он мне скажет? — невольно подумал Гитлер. — Чем станет оправдывать свои неразумные действия на поле боя, которые не прибавили ему славы?..» А Клюге, когда он вошёл в кабинет фюрера, терзала до боли в груди одна мысль: «Что мне в этот раз скажет Гитлер? Я ему скажу, — продолжал размышлять фельдмаршал, — что операцию «Цитадель» надо прекратить. Но согласится ли он? И потом, что ему скажет мой коллега Манштейн?..»

В кабинет Гитлера вошёл фельдмаршал Манштейн, командующий группой армий «Юг», и, вскинув правую руку вперёд, гаркнул во весь голос: «Хайль Гитлер!» Фюрер слегка поморщился от этого возгласа, и если раньше он здоровался за руку с Манштейном, то в этот раз кивнул на кресло и негромко произнёс:

— Садись...

Фельдмаршала Манштейна Гитлер боготворил и этого не скрывал. Однажды после одного из совещаний фельдмаршал Кейтель как бы вскользь промолвил:

— Мой фюрер, надо ли так часто хвалить Эриха?

— Что есть, то есть, и моя похвала не должна вскружить ему голову. Наоборот, Вильгельм, она благословляет его на новые дела во имя великой Германии!

Кейтель ничего не сказал, лишь качнул головой, а про себя неожиданно подумал: «Уже не великая Германия...»

Гитлера привлекало и то, что Манштейн был на пять лет моложе Клюге, и это, пожалуй, больше всего импонировало фюреру. Он считал, что Манштейн особенно проявил свои способности «бить русских без жалости и сострадания» в Крыму, в боях под Севастополем, где защитники города являли чудеса храбрости, сражались с немцами до последнего дыхания и гибли, не щадя своей жизни. 11-я армия Манштейна захватила Севастополь не сразу, а при третьем штурме города, блокировав его с суши и моря. Тогда Манштейн по радио связался с Гитлером и, волнуясь от успеха, сказал ему лишь несколько фраз:

— Мой фюрер, большевистская крепость русских на море, Севастополь, захвачена моими доблестными солдатами! Так что кованые сапоги немецких солдат-героев топчут крымскую землю, и большевикам мы её не отдадим!..

Манштейн в телефонной трубке услышал, как Гитлер засмеялся, потом со всей серьёзностью заявил:

— Там, где ты сражаешься, Эрих, русским капут! Однако я взволнован не тем, что ты взял Севастополь, — я был уверен, что город ты захватишь, — а тем, что в твоём сердце живёт арийский дух! А коль так, то для Германии ты добьёшься новых побед!.. Я рад тебе пожать руку и сделаю это, когда ты будешь в ставке!

И Гитлер не замедлил с вызовом фельдмаршала Манштейна в Берлин. Первое, о чём фюрер спросил своего кумира, тяжело ли ему было «вышибать моряков из их крысиных нор» и много ли потерь понесла армия.

— Очень мне было тяжело, мой фюрер, — признался Манштейн, покуривая сигару. — Но к последнему штурму Севастополя вы распорядились дать мне резервы, особенно танки, и мы сравнительно легко покончили с красными дьяволами...

— А в боях под Москвой и Ленинградом военных моряков, державших оборону, наши солдаты называли «чёрными дьяволами», — прервал Манштейна Гитлер.

— Да, я знаю об этом, — согласился фельдмаршал. — Но «чёрные дьяволы» были красными моряками, и многих из них мы беспощадно уничтожили. Это, мой фюрер, главное, не так ли? — Он ехидно усмехнулся.

— Конечно, мой Эрих!.. Я спрашивал тебя о потерях, их много?

— Много, мой фюрер. В Крыму у меня их было намного меньше.

— Я доволен тем, что ты покорил Севастополь. А вот под Ленинградом у нас плохи дела, — сказал Гитлер. — Очень плохи, я даже не знаю, что делать. Ведь Ленинград — гнездо большевизма, там жил и творил Ленин.

Манштейн ответил, что под Ленинградом немецкие войска действуют не так, как надо. Там, как и при штурме Севастополя, нужна железная рука.

Какое-то время Гитлер задумчиво молчал, потом вдруг произнёс:

— Эрих, возьми наши войска, сражающиеся под Ленинградом, в свои руки!

Манштейн ответил сразу, словно знал о предложении фюрера:

— Я готов передать свою 11-ю армию кому вы прикажете, мой фюрер. Всё, что есть под Ленинградом, я взвалю на свои плечи.

— Я знал, что ты, Эрих, выручишь меня. — Гитлер довольно потёр руки.

А когда под Сталинградом была взята в «мешок» трёхсоттысячная армия Паулюса, Гитлер вызвал в Берлин Манштейна и приказал ему деблокировать войска Паулюса, помочь им выбраться из «котла».

— Ты, Эрих, а не кто-либо другой может это сделать, — похвалил его фюрер.

— Да, я выручу, — заверил Манштейн.

Но Манштейн был бит войсками Донского фронта, которым руководил генерал Рокоссовский.

Будь на месте Манштейна кто-нибудь другой, Гитлер снял бы его с должности, но своего любимца он пощадил: назначил его командующим группой армий «Юг», и войска этой группы вермахт бросил на Курскую дугу...

Теперь оба фельдмаршала сидели в кабинете фюрера и ждали разноса. Они знали, что в ставке Гитлер всегда твёрд и беспощаден, и потому оба молча ждали, пока он заговорит.