Курт Сеит и Шура

После ужина они удалились в свою комнату. Еще не успели они лечь в постель, как услышали снизу крики. Хаккы и Мелиха орали друг на друга во все горло. Сеит выбежал из комнаты в одних трусах. Мюрвет последовала за ним и увидела брата и невестку, ссорившихся в коридоре. Эмине пыталась унять ссору.

Мелиха, крича изо всех сил, нападала на мужа, как кошка, кровь сочилась у нее из губы. Эмине пыталась успокоить Хаккы, который держал жену за плечи и тряс ее как сумасшедший. Сеит закричал на Хаккы:

– Оставь ее, Хаккы! Разве так обращаются с женщиной? Отпусти ее.

Эмине вмешалась, чтобы покончить с ссорой. Но удар, который Хаккы предназначал жене, попал ей по лицу. Пожилая женщина вскрикнула и упала на пол со стоном. Мелиха воспользовалась замешательством, чтобы убежать в свою спальню и запереться. Сеит упал на колени и помог теще, ругая Хаккы.

– Ты что себя позоришь? Что ты за человек? Посмотри, что ты наделал.

Эмине не могла встать на ноги. Сеит поднял ее и понес наверх, Мюрвет принесла воду и одеколон, они ждали у постели, пока старушке не будет лучше.

Наутро Сеит встал раньше других и собрался по делам. В дверях он поцеловал жену на прощание:

– Мурка, я хочу на ужин легких закусок и ракы.

Он погладил ее по голове и закончил:

– Я привык к такой еде, мне тяжело есть каждый день суп на ужин.

Мюрвет сказала об этом матери. Эмине, похоже, забыла, кто спас ее накануне вечером.

– Закуски, а? Ракы, да? Мы два дня ели и пили! Этого что, недостаточно? У нас есть на что покупать все это каждый день? Если он привык к этому, пусть покупает сам! Мне что, заботиться о зяте в таком возрасте?

Мюрвет, как замужняя женщина, не желала сносить ругань. Не говоря ни слова, она занялась своими делами. Нужно было постирать, так что она собрала грязное белье со всех комнат и снесла его в прачечную комнату. Она прокипятила белье, но свои шелковые чулки вымыла руками, чтобы не повредить тонкую ткань. Случайно вошла Эмине и увидела чулки, ее глаза широко распахнулись.

– Что это?

Она явно впервые видела такое.

– Это белье, мама.

Эмине взяла бюстгальтер в руки и внимательно его рассмотрела, покачивая головой:

– О нет… Ты это называешь бельем? Почему бы тебе не носить то, что мы сшили для тебя?

– Мой муж купил это для меня, мама.

– Конечно! Кто же еще такое тебе купит? Ты слышала, чтобы кто-то носил такой позор? Ни одной замужней женщине в голову не придет надеть это. У людей больше нет стыда. Ты только посмотри! Фу, гадость!

Продолжая говорить, она перебирала вещи одну за одной:

– Лучше убери их куда подальше. Если ты наденешь все, что он купил тебе, он сделает тебя грязной женщиной, дешевой шлюхой.

Она ушла за покупками, взвинченная. Мюрвет была очень расстроена. Теперь ей нельзя было носить ничего из того, что муж купил ей, нельзя было порадовать мужа. Но мать, конечно, лучше знает. Конечно, Мюрвет не хотелось выглядеть дешевой шлюхой. Покончив с домашними хлопотами, Мюрвет приняла ванну и надела старое белье.

Сеит хотел участвовать в расходах на хозяйство дома, в котором теперь жил. Он спросил Османа, чем бы он мог помочь, но услышал, что в таких случаях лучше не вносить свою долю деньгами, а делать время от времени покупки и подарки. Сеит уже начал уставать от обычаев в этом доме, потому что они сильно отличались от того, к чему он привык, но тем не менее старался не задеть чувства домашних. Он последовал совету Османа и не вкладывал денег в общий бюджет, стараясь делать каждому домочадцу дорогие подарки. Таким образом он надеялся, что выполняет свои обязанности, и ожидал, что этого достаточно. Но что-то было не так. Он чувствовал, но не мог понять что. Приходя домой вечером, он приносил ракы, колбасу, сыр и жареную рыбу, всякие деликатесы. Мюрвет открывала пакеты, раскладывала закуски по маленьким тарелкам. Эмине бросала взгляд на тарелки и усмехалась, помешивая фасоль в котле.

– Это в общий котел? Он приносит только то, что хорошо идет с его ракы.

Она говорила это достаточно громко, чтобы дочь услышала. Сеиту не нравились застолья, где единственной речью были молитвы в начале и в конце молчаливого ужина. Он предпочитал долгий ужин, за которым люди смакуют еду и напитки, ведут разнообразные беседы, украшая их поэзией и песнями. Он часто вспоминал званые ужины у Моисеевых. А в этом доме никто не мог его поддержать.

В спальне он разделся и залез под одеяло совершенно голым. Мюрвет, как он заметил, раздевалась за занавеской, пытаясь снять платье и одновременно натягивая ночную рубашку. Смешной способ переодеваться, подумал он, потянулся и со смехом спросил:

– Что это ты делаешь? Выглядит, как будто ты борешься с одеждой. Выходи оттуда. Тебе помочь?

Мюрвет почти закричала:

– Нет, Сеит, все в порядке, я одета.

В одно мгновение она натянула рубашку. Она повесила платье и пошла к постели. Сеит почувствовал, как она напряжена. Гладя ее волосы, он повернул ее лицо к себе и спросил:

– Что такое, Мюрвет, что случилось?

– Ничего, совсем ничего. Давай спать.

Он повернулся, чтобы поцеловать ее. Его взгляд случайно упал на ее декольте, и он увидел на ней старое белье: