Кувейт. Мозаика времен

Генерал-губернатор Басры направил шейху Мубараку послание, в котором, поделился с ним своими мыслями и соображениями насчет будущего отношений Турции с Недждом. Писал, что есть все основания полагать, что если Ибн Са’уд присягнет на верность Порте, то будет править Недждом без какого-либо вмешательства со стороны Константинополя. Нури-паша, вали Басры (1901–1904), рассчитывал на то, что содержание его письма непременно дойдет до сведения Ибн Са’уда.

Однако такая инициатива со стороны турок встревожила шейха Мубарака. Он исходил из того, что установление Портой прямых отношений с Ибн Са’удом, позволит «коварным османам поглотить Неджд», что создаст угрозу Кувейту. И потому решил пока не ставить Ибн Са’уда в известность о полученном им послании с новостью об отрывшейся для Са’удов возможности «выстроить отношения» с османами. Но вот работавшего уже в то время в Кувейте британского политического агента, капитана Нокса, информировал обо всем незамедлительно. При этом прямо заявил, что не сможет верить Ибн Са’уду, если тот «свяжется с турками». Более того, серьезно опасается, что все это может обернуться неприятными последствиями для Кувейта[417].

Шейх Мубарак понимал, что назначение британским правительством политического агента в Кувейт (по результатам поездки в Персидский залив лорда Керзона, вице-короля Индии) — это свидетельство повышенного внимания Англии к Кувейту. Обыгрывая в своих интересах установку турок на выправление отношений с Ибн Са’удом, он рассчитывал получить от англичан вполне определенные дивиденды, и в первую очередь в плане дополнительных гарантий по обеспечению безопасности Кувейта.

Турки, и без того крайне обеспокоенные дятельностью Британии в зоне Персидского залива, не на шутку всполошились, узнав о направлении Лондоном в Кувейт английского политического агента. Активно науськивали турок против англичан немцы, союзники османов на Арабском Востоке. Говорили, что все происшедшее в последнее время в Аравии, и мятеж йеменских племен, и начало деятельности английского политического агента в Кувейте, есть части масштабного плана британцев по установлению своего протектората над всм полуостровом. И в целом, надо признать, были правы.

Ибн Са’уд хорошо усвоил уроки политического лавирования, продемонстрированные ему шейхом Мубараком. Иметь только один канал связи с турками в лице эмира Кувейта считал недостаточным. Прекрасно знал, что «шлюзы спуска информации» на этом канале работают исключительно в интересах Кувейта. Потому-то и решил выстроить для контактов с османами еще один «коридор» (сикку), используя в этих целях шарифа Мекки ‘Ауна ал-Рафика. Обратился к нему с такой просьбой, как к «признанному лидеру арабских племен и шейхов». Более того, в случае согласия шарифа, имел в виду обрести в его лице основной канал связи с Портой. Отмечал в своем послании, адресованном шарифу, что стычки с турками — это всего лишь акты самообороны от враждебных действий в отношении Са’удов со стороны Рашидитов, поддерживаемых турками. Земли же, на которые покусились Рашидиты, по праву принадлежат Са’удам.

Принять на себя роль посредника в отношениях турок с Са’удами, с которыми он враждовал, шариф Мекки не захотел. И предложение Ибн Са’уда отклонил.

Тогда клан Са’удов инициировал установление с Портой прямых контактов. Обращение на этот шейх ‘Абд ал-Рахман ибн Файсал изложил в секретном послании (январь 1905 г.) на имя визиря султана. Подчеркнул, что действует от имени всего семейства Аль Са’уд и «по побуждению Ибн Са’уда, эмира Неджда»[418].

В конце декабря 1904 г. администрация британских владений в Индии обратилась к центральным турецким властям в Константинополе с просьбой о выдаче разрешения на поездку в Багдад и Басру группе английских исследователей во главе с Дж. Лоримером в целях сбора сведений для готовящегося к изданию справочника по Персидскому заливу.