Кувейт. Мозаика времен

Находясь в деловой поездке в Кувейте, и слыша, что ваш собеседник-араб назвал себя при знакомстве с вами сыном такой-то женщины (ибн Нура, к примеру), знайте, что перед вами — член племени ал-мурра. Дело в том, что в Аравии, мужчина, представляясь, говорит, что он — сын такого-то человека, то есть своего отца, а не матери (ибн Маджид, скажем). В племени ал-мурра — все по-другому. Такова традиция этого племени. Таков завет предков — потомков джиннийи. Бедуины Аравии полагают, что именно этим объясняется и присущее арабам племени ал-мурра исключительное мастерство следопытов. Дар этот, утверждают и сами кочевники племени ал-мурра, они унаследовали от джиннийи и ее сородичей, жителей подземного царства джиннов[748].

Следопыты племени ал-мурра — это живая легенда Аравии. Они могут определить не только, сколько и когда в том или ином месте прошло людей с их верблюдами, но и кем они были, то есть к какому племени принадлежали. У каждого племени, говорят бедуины ал-мурра, своя, отличная от других, «походка».

Однажды, пишет Х. Диксон, будучи наслышан об искусстве следопытов племени ал-мурра «считывать следы на песке», как выражаются кочевники, он решил убедиться в этом лично. Находясь в гостях у верховного шейха племени ал-мурра, попросил бедуина-следопыта, присутствовавшего вместе с шейхом в шатре, выйти, осмотреться и рассказать ему о том, кто стоял в том месте, если стоял, конечно, на которое он укажет. Бедуин спокойно проследовал за Х. Диксоном к песчаному дюну, внимательно обвел взглядом весь участок вокруг, взял горсть песка в руки, понюхал… и поведал оторопевшему от его слов Х. Диксону следующее. В этом месте, сказал он, останавливались два бедуина с их верблюдами, быстроходными и породистыми. Один из них, вадха (белошерстный), выдвинулся с наездником в направлении Джахры, а другой, что моложе, хадри (коричнево шерстный), — в сторону побережья. Оба наездника принадлежат к небольшим коленам племени бану хаджир. Пожаловали в Кувейт со стороны Катара. Полагаю, заметил следопыт, что они разыскивают сбежавшего раба, идут по его следам. Следы ног зинджа (негра), добавил следопыт, что он видел неподалеку, указывают на то, что раб-зиндж двигался в северном направлении. Прошел здесь ночью. Опасаясь быть обнаруженным, на ночлег поблизости становища не расположился. Бедуины, преследующие его, — люди молодые, не старше 25–30 лет, вооружены карабинами. Отпечатки прикладов их оружия сохранились на песке.

Четырьмя днями позже, продолжает Х. Диксон, он присутствовал на маджлисе, в котором принимал участие и этот самый следопыт. К шатру шейха, где проходил маджлис, подъехали на двух верблюдах, белом и коричневом, два молодых человека, лет 20-ти. Стреножив верблюдов, проследовали в шатер шейха. Представились членами племени бану хаджир, родственниками шейха Ибн Шафи, вождя их племени. Сообщили, что явились из Катара, из земель шейха Ибн Тани, и что в течение 15 дней преследовали сбежавшего раба-зинджа. Осмотрели все побережье, и сошлись во мнении, что раб-беглец укрылся в городе Эль-Кувейт[749].

По словам Х. Диксона, три известных на всю Аравию следопыта из племени ал-мурра, братья ал-‘Арик, состояли на службе у короля Ибн Са’уда. В 1934 г. шейх Джуфран ал-Фукм, глава колена ал-суххаба из племени ал-мутайр, отправился на ежегодную встречу короля Ибн Са’уда с шейхами племен по случаю празднования Священного месяца Рамадан. После встречи с королем, получив от него подарки, деньгами и одеждами, собирался выдвинуться в обратный путь. Однако поутру шейху донесли, что двух его верховых верблюдов украли — с королевского пастбища в окрестностях Эр-Рийада (Эр-Рияда), где он их оставил. По следам определили, что грабителей было трое.