Кувейт. Мозаика времен

Обычаи и традиции предков в Кувейте чтут свято. Все правители этой земли — исстари и до наших дней — не перестают повторять, что жизнь всех тех, кто стоял у истоков образования Кувейта, — это пример для подражания. Неслучайно, думается, и дипломаты Российской империи отзывались о Кувейте как о «земле людей, мужества, достоинства и чести». Эти понятия у коренных жителей Кувейта — в крови. Впитывают они их, можно сказать, с молоком матери.

В 1969 г. заместитель министра иностранных дел ал-Рашид сказал как-то во время одной из своих пресс-конференций, что то, что кувейтцам хотелось бы уберечь непременно, передавая из поколения в поколение, так это: во-первых, свою религию; во-вторых, гостеприимство; в-третьих, семейно-родовые устои и родоплеменные связи, такие, как желание и готовность помочь друг к другу и защитить друг друга, когда потребуется. Хотелось бы не утратить, отметил он, и унаследованные от предков характерные для наших земель добрые и порядочные отношения между людьми, уважение и почитание младшими старших. И, конечно же, сохранить нашу индивидуальность, в первую очередь дух свободы и независимости, ибо она и есть наша сила.

В кувейтских семьях исстари бытует традиция посещать (поочередно, дважды в неделю) вместе с детьми, родителей жены и мужа. Таким образом, раз в неделю, на обед или на ужин, в доме родителей собираются все родные и близкие.

Слову коренного кувейтца, и автор этой книги тому свидетель, можно верить. Сомнению оно не подлежит. Верность данному слову среди коренного населения Кувейта и поныне в чести.

Согласно «кодексу чести предков», высоко чтимому в Кувейте, настоящий мужчина — это человек гостеприимный, верный данному им слову, щедрый и великодушный, «умеющий переносить удары судьбы». Честь для него — превыше всего. Счастливы те верующие, сказано в Коране, которые «соблюдают свои договоренности и договоры»[778].

Кувейтцы очень чувствительны ко всему тому, что касается их чести и достоинства. Слова кувейтца, сопровождаемые клятвой чести, подвергать сомнению нельзя, ни в коем случае. Поступить так, значит больно обидеть коренного жителя. И обида эта, поверьте на слово, запомнится им надолго.

Обостренное отношение у коренного кувейтца к долгам. «Долг пятнает человека», — гласит одно из изречений-наставлений Пророка Мухаммада. «Долг, — как говаривали в старину аравийцы, — это знамя позора на плече мужчины». Давать в долг считается здесь делом благородным. Обходиться с должником надлежит вежливо. То, что взято в долг, возвращать надо непременно, полностью и в срок. Ведь заимствования скрепляются словом, а «слово — дороже денег», и нарушать его негоже, поучают своих внуков пожилые кувейтцы. Согласно традиции предков, закрепленной шариатом (исламским правом), если кредитор умирает, то долг свой должник обязан раздать бедным, полностью и в срок[779].

Умерших в Кувейте, как и в других странах Аравии, погребают только в саване, никак не в одежде. В гробах хоронят мусульман, ушедших из жизни насильственной смертью. Саван, что интересно, сшивают деревянной иглой[780]. Так повелось. Некоторые состоятельные кувейтцы, достигнув преклонного возраста, выезжают доживать последние дни в Мекку или в Медину, — чтобы удостоиться чести покоиться на кладбищах Святых городов ислама, Высокочтимой Мекки и Пресветлой Медины.

Бедуины Кувейта до сих пор верят в злых джиннов. Говорят, что логова их, по преданиям предков, располагаются в землях, приграничных с Саудовской Аравией. Одно из них — в местечке Эль-Радж-эль-Халифа. Давным-давно упал, дескать, с неба в том самом месте камень (метеорит), проделав дыру в земле. В ней то и прячутся в дневное время джинны, ратники Иблиса (дьявола). Кочевые племена бану ‘авзим и бану ‘аджман, писал в своих заметках о бедуинах Кувейта Х. Диксон, обходили это место стороной. Другое убежище джиннов, по словам кочевников, находится несколько южнее первого, в местечке ‘Айн-эль-‘абд. Стережет его джинн-великан, похожий на зинджа, человека с черным цветом кожи[781].