Кувейт. Мозаика времен

Судостроение в Кувейте, сообщают арабские историки, основали бахарны, потомки древнейших на Аравийском побережье Залива арабов-корабелов, с многовековыми традициями и богатыми навыками ремесла. Коммуна их изначально проживала на Бахрейне. В круг свой они никого из «посторонних» не пускали. Браки заключали только между собой.

С приходом на Бахрейн ислама стали придерживаться шиитского толка. Финансированием судостроительных работ в Кувейте занимались такие знатные семейно-родовые кланы, как ал-Ганим, ал-Китами, ал-Шахин и ал-Сакр.

Все крупнотоннажные аравийские парусники в речи европейцев — это бумы, а малотоннажные — самбуки. Сами же арабы Аравии именовали свои суда — в зависимости от формы их корпуса и предназначения — по-разному: бугала, бум, самбука, шу’и, батила, баггара, джалибут, хури и шаша. Самые большие океанские суда кувейтцов, длиной от 15 до 30 метров, — это бум и бугала. Их использовали для морских грузовых перевозок, самбуку — для «жемчужной охоты», а шу’и — для рыбной ловли.

На кувейтской судоверфи строили крупнотоннажные океанские бумы, бугалы и батилы, маневренные самбуки, джалибуты (суда двойного назначения — торгового и военного), а также легкие шу’и и хури. На бумах, коих у кувейтских торговцев в 1941 г. насчитывалось более 130, совершали торговые экспедиции в Индию и на Занзибар (2–3 раза в году). Паруса для бумов, огромные и тяжелые, заносили на суда, при спуске их на воду, человек 15, не меньше.

Лучшие суда сооружали на судоверфи Хаджжи Ахмада ал-Атрама. Рассказывают, что по личной просьбе правителя Катара он построил классический бум (128 футов длиной и 27 футов шириной) для катарского торгового флота. Судно это, крепкое и легкое, с «быстрым бегом», как тогда говорили, было лучшим в морской флотилии Катара.

Заслуженной славой у мореходов пользовался и аравийский парусник доу. Слово «доу» пришло в Персидский залив из Йемена. Корни его следует искать в персидском слове «доуид», что значит «быстрый». Первыми слово «доу» для обозначения им своих быстроходных парусников использовали мореходы арабского племени бану ка’аб, обитавшего на персидском побережье. В Кувейте слово это вошло в лексикон местных жителей в те далекие времена, когда красавицу Марйам, дочь шейха Кувейта, пытались похитить и увезти на своих парусниках доу, «хищники моря», дерзкие мореходы племени бану ка’аб.

Среди других классических аравийских судов, строившихся на судоверфях Аравии и бросавших якорь в Кувейтской бухте даже в 1970-е годы, можно назвать:

– ‘абру — парусник мореходов Хадрамаута; на них они доставляли в Кувейт благовония из Йемена;

— зарука — парусник арабов Южного Йемена;

— банучи — аналог самбуки (это название парусника происходит от двух английских слов: «сан» — «солнце» и «боут» «лодка»);

— бадан — легендарное грузовое судно оманских торговцев «черной костью» (рабами);

— бакара — судно для прибрежной перевозки грузов в шейхствах Договорного побережья (нынешние ОАЭ) и в Омане.

В 1904 г., когда в Кувейте, по словам Дж. Лоримера, ежегодно спускали на воду не менее 20–25 судов[875], на сооружение крупнотоннажного океанского судна уходило месяцев десять, а небольшого парусника (в зависимости от его размера и предназначения) — от месяца до четырех.

К концу 1930-х годов со стапелей судостроительных верфей в Кувейте ежегодно сходило уже до 50-ти судов разных типов. Строили их исключительно вручную. Особым спросом у заказчиков из шейхств Прибрежной Аравии и портов Персии пользовались крупнотоннажные кувейтские суда.

Парусник бугала, построенный в XIX веке Хуссайном Марафи, стал впоследствии судном-памятником. Его установили на набережной Кувейта — в честь местных корабелов и мореходов. Он внесен в Книгу рекордов Гиннеса как самое большое в мире деревянное судно этого типа.

Двумя знатными кланами корабелов в «уделе Сабахов» кувейтские историки называют семейства ал-Халаф и ал-‘Уста’ад. Первое из них славилось своими мастеровыми, а второе, выражаясь современным языком, — дизайнерами. Специализировались оба этих клана потомственных судостроителей из арабов-шиитов на сооружении парусников для «жемчужной охоты» и рыбной ловли.

Чаще всего новому судну, спущенному на воду в Кувейте, давали, по традиции, имя его капитана: бум «Ахмад», к примеру, или джалибут «’Абд Аллах».

Женщин и детей к судоверфям охранники не подпускали. Согласно древнему поверью, бытовавшему среди судостроителей-бахарнов, если женщина перешагивала через лежавший на песке киль для строившегося корабля, то судно ожидала беда, а один из членов экипажа должен был погибнуть — «отдать свою жизнь за жизнь рожденного ребенка».

Женщина же, делавшая это, могла забеременеть и родить. Что, собственно, и влекло бесплодных замужних женщин на судоверфи.