Кувырком (ЛП)

Не вдаваясь в подробности, просто выпрыгивает из машины, волоча за собой рюкзак. Догоняю его широкими шагами, и мы останавливаемся перед массивной дубовой дверью. Кладу руку ему на шею, чтобы быть готовым, если Рори решит дать деру. Потом жму на дверной звонок.

Немедленно раздается протяжное тявканье. Изнутри доносится шебуршение, распахивается дверь.

И у меня перехватывает дыхание.

Девушка, примерно метр шестьдесят восемь, может быть, метр семьдесят, с длинными, стройными ногами в удобных черных леггинсах. Тонкая талия дразняще просвечивает сквозь хлопковую блузку с пуговицами по верху, которые с трудом сдерживают идеальную, полную, упругую грудь. Изящная молочно — белая шея. А ее лицо… Иисусе, самые известные модели Victoria’s Secret даже рядом не стояли. Упрямый подбородок, высокие скулы, пухлые, сочные губы без помады, озорной носик и кристально — голубые глаза, сверкающие как бриллианты солнечным зимним днем. Каштановые волосы, отливающие разными оттенками, собраны на макушке, и только несколько прядок вьются вокруг лица. Очки в прямоугольной черной оправе обрамляют эти потрясающие глаза, придавая ей вид сексуальной учительницы или знойной библиотекарши.

Пытаюсь сглотнуть, но рот пересох.

‒ Рори, ‒ она облегченно выдыхает, сосредоточившись на мальчике рядом со мной. Но потом рассерженно продолжает: — Где ты пропадал? Ты должен был вернуться домой несколько часов назад! И почему твой телефон выключен?

Малец вырывается из моей хватки, проходит через холл, выложенный черно — белой плиткой, и топает вверх по лестнице, даже не взглянув на девушку.

‒ Рори! Эй! — зовет она. Но тщетно.

Костяшки пальцев ее руки, вцепившейся в дверной косяк, белеют. Затем девушка поворачивается ко мне.

‒ Здравствуйте!

Звучит больше как вопрос, нежели приветствие.

‒ Привет, ‒ отвечаю, пялясь на нее. Наслаждаясь видом.

Черт, я возбудился.

Встряхиваю головой, чтобы выйти из идиотского ступора, вызванного длительным воздержанием.

Протягиваю руку и начинаю сначала.

‒ Привет. Меня зовут Джейк Бекер. Я адвокат.

Всегда полезно сразу назвать свою профессию, потому что она немедленно вызывает к вам доверие, как к полиции. Преимущество работы в сфере закона, хоть не всегда заслуженное.

‒ Челси Мак-Куэйд. — Ее ладошка утопает в моей руке, когда она пожимает ее крепко и тепло.

‒ Я привез Рори.

Она наклоняет голову и подозрительно поджимает губы.

‒ Вот как?

‒ Мне необходимо поговорить с вами о вашем сыне, миссис Мак-Куэйд, — сообщаю, предполагая наиболее очевидную связь между ней и потенциальным вором.

Челси пристально меня рассматривает, видно, что оценивает. Раздумывает, впускать ли ‒ в наши — то дни! ‒ внушительного незнакомца в свой дом. Не сомневаюсь, темный дорогой костюм и импозантный вид склонят чашу весов в мою пользу.

‒ Хорошо, — отступает в сторону. — Входите, пожалуйста, мистер Бекер.

Перешагиваю через порог.

‒ Зовите меня Джейк.

Челси закрывает дверь и защелкивает сверху замок с блокировкой от детей. Тут из-за нее выскакивает пушистый комок шерсти шоколадно — карамельного цвета и коршуном набрасывается на мои туфли, обнюхивая и гавкая, выпячивая грудь и грозно рыча.

Явный случай синдрома маленькой собачки, тут и думать не надо.

‒ Итт, прекрати! — ругается Челси.

Уголки моих губ вздрагивают.

‒ Вашу собаку зовут Итт?

‒ Да, — улыбается девушка сногсшибательно. — Кузен Итт . Как в «Семейке Адамс».

Итт приходит в еще большую ярость, напоминая обезумевшую швабру.

Я встречаюсь с Челси глазами.

‒ Что касается вашего сына…

‒ На самом деле, племянника. Я тетя Рори.

Я тут же весь внимание. Так как, судя по отсутствию кольца, велик шанс, что она ‒ незамужняя тетя Рори.

Лучшая новость за этот дурацкий день.

Из глубины дома доносится пронзительный и требовательный детский плач. Челси поворачивает голову.

‒ Не могли бы вы пройти со мной? Мне необходимо…

Уходит, и я отправляюсь следом.

Мы идем мимо арочных входов в библиотеку и музыкальный зал с роялем, затем попадаем в просторную гостиную с огромным камином и высоким потолком. Дорогая обстановка в теплых естественных тонах подобрана со вкусом. Стены увешаны десятками детских фотографий. Челси распахивает дверь в столовую, совмещенную с кухней, и плач становится громче.

Помещение размером почти как вся моя квартира. Паркетный пол, мебель из красного дерева, а в центре — остров с гранитной столешницей и второй раковиной , заваленной столовыми приборами из нержавеющей стали. Круглый обеденный стол на восемь персон установлен в укромном эркере рядом с французскими окнами, которые выходят на каменную террасу и в сад с вымощенной булыжником дорожкой к открытому бассейну в глубине.

В креслице, установленном внутри сетчатого детского манежа, сидит громкоголосый и несчастный пассажир.

— Вот, солнышко, — воркуя, Челси наклоняется, чтобы поднять соску, упавшую на живот ребенку, и засовывает в рот мальчику.

По крайней мере, я думаю, это мальчик: на нем темно — синие штанишки и рубашечка с корабликами; так что да, это мальчик. Челси гладит его светлые пушистые волосы, и плач сменяется довольным гуканьем.