Кузены

– Нет, я Уна. Кайла – моя сестра. Она погибла, когда я училась в старших классах. Когда я открыла этот магазин, то назвала его в ее честь.

– Соболезную, – в унисон говорим мы с Милли. Я чувствую, как лицо заливается краской. Только мне под силу испоганить поход в модный магазин.

Уна ободряюще улыбается:

– Спасибо. Это было давно. Но я хорошо помню ваших родителей. Аллисон была такая красавица. А Адам, ну… – Она почти по-девчоночьи хихикает. Кажется, отец в юности на всех производил подобное впечатление. – Просто принц из сказки.

Сейчас про него я слушать совсем не хочу.

– А Арчера вы тоже знали? – спрашиваю я.

За два дня после встречи с бабушкой от него так и не было вестей. На работе он тоже не появлялся. Я начинаю подумывать, что он попросту сбежал, поняв, что теперь его инкогнито уже точно раскрыто. От мысли внутри ощущается какая-то пустота, утрата, будто я потеряла что-то, толком даже не приобретя. Я все время вспоминаю его молодым, как он сидел со мной тогда, много лет назад, посреди разбросанных всюду деталек от «Лего» и терпеливо искал фуражку полицейского. Отец, устав от моего нытья, язвительно бросил, что я наверняка ее потеряла, но дядя Арчер был невозмутим. «Полицейскому без фуражки нельзя. Мы ее обязательно найдем, вот увидишь». В конце концов нам это действительно удалось.

– Да, конечно, я его знала, – легко и без малейшего напряжения откликается Уна, как будто весь остров не кипит слухами о возвращении блудного сына. – Он всегда дружил с местными, был почти как один из нас. Мы много лет поддерживали с ним связь. Прекрасный человек, несмотря на некоторые… проблемы, – чуть запнувшись, добавляет она.

– А дядю Андерса? – интересуюсь я.

– О да. Лучше всех прочих. Они с Кайлой встречались, хотя и с перерывами, в старших классах и потом, когда он уже учился в колледже. – Видя, как мы изумленно моргаем, она добавляет с грустным смешком: – Ваша бабушка, конечно, никогда этого не одобряла.

– А вы? – спрашиваю я. Уна поднимает бровь. – В смысле, вам он нравился?

Дядя Андерс по-прежнему загадка для меня, я знаю о нем меньше всего.

Уна пожимает плечами:

– Он был очень настойчивым.

Портниха поднимается на ноги. Подол платья теперь едва касается носков туфель. Уна одобрительно кивает:

– То, что надо. Линда, поможешь раздеться? И приступим к подгонке.

Продавщица поддерживает Милли, пока та спускается с подиума, и проводит ее в примерочную. Портниха выходит в передний зал, оставив меня наедине с Уной. Та с доброй улыбкой приподнимает идеальной формы бровь:

– Ты к этому не так привычна, как двоюродная сестра, да?

Мои глаза невольно падают на груду розовой ткани в соседнем кресле. Сейчас она выглядит совершенно незатейливо, зато на мне смотрелась сущим уродством.

– Мне не идут платья.

– Чепуха! – Уна понижает голос и склоняется ко мне: – Линда здесь сравнительно недавно и еще не до конца овладела умением подбирать то, что нужно. Розовый бы тебе отлично подошел, но у меня есть другая идея. Давай ты пойдешь в примерочную, а я подберу кое-что сама, хорошо?

Я нерешительно киваю, однако она уже спешит к вешалкам.

– Раздевайся до белья! – бросает она через плечо. – Я сейчас!

Один из минусов персонального обслуживания – никакой приватности.

За занавеской я стаскиваю шорты и футболку, заранее приходя в отчаяние. Милли на празднике затмит всех. Джона, который сейчас в магазине смокингов дальше по улице, без сомнения, тоже будет выглядеть стильно. И только про меня, торчащую в углу жалким чучелом, все станут шептаться: «Неужели она тоже из Стори?»

– Вот оно!

Уна появляется в кабинке с перекинутым через руку платьем великолепного темно-синего цвета, но потом я замечаю отделку бисером. Ну, не знаю… Для меня чем проще, тем лучше. Однако Уна с полной уверенностью вешает наряд на крючок и расстегивает молнию.

– Ну, что скажешь?

– Красивое… – нерешительно говорю я. Мне хочется как-то отдалить момент, когда придется влезать в неумолимо ждущий футляр из ткани, и я добавляю: – Вы сказали, что дядя Андерс был настойчивым. Что вы имели в виду?

Отражение Уны в зеркале недоуменно хмурится, приходится пояснить:

– Я много лет его не видела и почти не помню.

– Ну… – Она снимает платье с вешалки – шелковистая ткань струится между ее ладоней. – Все это, конечно, было очень давно. У меня в основном отложилось в памяти, как драматично у них с Кайлой все развивалось. Они постоянно расставались, она давала слово никогда с ним больше не встречаться, потом снова принимала его ухаживания. Было очень непросто устоять перед одним из Стори. – Глаза ее слегка затуманиваются. – Кайла, по сути, всегда была обычной девушкой из местных. Думаю, она понимала, что в большом мире она не пара Андерсу.

Я ужасно себя чувствую, оттого что опять заставила владелицу магазина говорить о сестре.

– Простите, не нужно было поднимать эту тему…

Она треплет меня по плечу.

– Все в полном порядке, Обри. Со смерти Кайлы прошло уже двадцать четыре года. Мне даже приятно вспоминать сестру.