Кузнец

Биться, когда тебя окружили, сопоставима с безрассудством, благо мы стояли у узкого переулка и, нырнув туда вдвоём, встречали их лицом к лицу.

Первый, кто полез на меня, получил удар в печень. Я действовал не размашисто, а резко, экономно. Каждое движение было продуманным, каждый удар — смертельно точным.

По первой у нас всё шло хорошо, но Женя в какой-то момент пропустил удар и двое, что преследовали нас сзади начали пинать его лежачего. Влетев в одного с ноги, а второго, ударив дубинкой по тыльной стороне колена, я помог Жене встать на ноги и утащил его вглубь проулка, где было ещё уже. Я закрыл собой проход и бился с ними по очереди, так как они мешали друг другу.

Дубинка одного из нападавших стала моим первым трофеем. Я перехватил её на полном замахе, выбив из руки владельца. Металлический лязг, и вот уже два оружия в моих руках.

Захаров что-то орал, но его крики слились для меня с общим шумом. Я был предельно сосредоточен. Каждый удар — как точный математический расчёт. Один противник валится, второй получает удар под колено. Дубинки превращаются в хирургический инструмент для обработки стада баранов.

— Что ты там говорил про честь? — прорычал я, добивая очередного.

Драка заняла меньше десяти минут. Пятеро парней — и все валяются на земле. Некоторые стонут, некоторые неподвижны. Я в пылу сражения даже не понял, в какой момент вырубил обиженного.

Захаров смотрел расширенными глазами. План мести превратился в полный провал.

— Да кто ты такой? — прошептал он.

— Тот, с кем лучше не связываться, — я криво усмехнулся. — Я просто защищаю своих.

Женя благо всё это время был в сознании. Вся его рубашка в крови и грязи, как и весь остальной костюм. В некоторых местах даже порвано, но это не критично.

— Как тебе новые знакомства? — я начал смеяться. — Желание ещё с кем-то познакомится есть.

— Ты вот смеёшься, а можно было всего это избежать. — он, кряхтя, поднимался.

— Я в подхалимы не записывался, — я удивился его заявлению. — Как с друг другом совокупляется, меня не интересует. Но я в шестёрках ходить не собираюсь.

— Да ладно, успокойся, — он хромая перебирал ногами. — Я же пострадавший, могу я немного поворчать.

Резонно. Я слишком близко воспринял его слова, сказываются старые негодования. Я же дал себе обещание, что никому не буду подчиняться, поэтому это для меня больная тема.

Попытка выяснить, кто это всё замутил, скорее всего, потерпит фиаско. В нападении участвовал сам Захаров, но была ли это только его идея. За вечер я насолил многим, и кто заказчик выяснить почти невозможно. Придётся запастись терпением, и тогда всё раскроется.

Глава 12

Мы еле добрались до дома Жени. Его шатало, рубашка в крови и грязи — выглядел как после настоящей мясорубки. Я поддерживал друга, чтобы он не свалился прямо на улице.

Женя жил в небольшом доме на окраине города, вместе с мамой. Отца в живых давно не было, поэтому дружба с нами воспринималась его мамой положительно, вне зависимости, в какие передряги мы попадали. Стоило нам подойти к крыльцу, как дверь распахнулась — на пороге стояла она.

— Матвеевна. — прошептал я Жене, увидев её перепуганное лицо.

— Господи, что с тобой?! — она буквально выскочила на улицу, всплеснув руками.

Женя попытался было что-то сказать, но я быстро перехватил инициативу:

— Мы шли с праздника, когда в переулке увидели страшную картину. Три негодяя напали на девушку, явно с самыми мерзкими намерениями. Мы не могли пройти мимо.

Женя, хоть и был избит, моментально включился в мою версию, слабо кивнув.

— Мы не могли не вмешаться, — добавил он, морщась от боли. — Пришлось дать отпор.

Мать Жени, Наталья Матвеевна, всплакнула:

— Сыночек, тебя же могли убить!

— Да что вы, — я перехватил её внимание, — Женя просто герой. Представьте, что было бы с той девушкой, не вмешайся мы вовремя.

Её глаза наполнились слезами благодарности. План сработал безупречно. Женщина, услышав историю о спасении беззащитной девушки, быстро переключилась с паники на гордость за сына.

— Ох, сыночек, — она прижала Женю к себе, не обращая внимания на кровь и грязь. — Какой же ты у меня молодец.

Я стоял рядом, сдерживая улыбку. Женя бросил на меня красноречивый взгляд — мол, надо было минимизировать последствия, а не перевернуть всё на сто восемьдесят градусов.

— Я помогу раны обработать, — сказала Наталья Матвеевна. — Пойдёмте в дом.

Мы прошли внутрь, и я чувствовал — история про спасённую девушку теперь будет обсасываться в их районе ещё не один вечер.

Женя, едва присев на стул, прошептал мне:

— Врать-то зачем было?

— Чтобы мать не волновалась, — пожал я плечами. — Тебе же хуже будет.

Наталья Матвеевна возилась со своеобразной аптечкой, состоящей из бинтов и спирта, бормоча что-то про героизм и отвагу. Я её попросил не разглашать историю про спасение девушки, чтобы не привлекать лишнего внимания. А я думал о том, что нас ждёт дальше.

На следующий день я на всякий случай отправился к Владимиру. Его дом выглядел на удивление тихим и каким-то потухшим. Обычно здесь всегда царила суетливая атмосфера, но сегодня всё было иначе.