Кузница Тьмы

— Слышать можешь? — спросил он. — Я капитан Айвис. Твои сотоварищи… э, удалились. Оставив нам раненых. Не воображал я, что они сочтут поражение столь тяжким, что бросят своих. — Он на миг глянул в сторону, щуря глаза. — Ты была без сознания, но в остальном, похоже, невредима. Мы собрали нескольких лошадей. Когда окрепнете, отправим вас назад, к Пограничным Мечам. Но я хочу знать: почему вы нападали на нас?

Вопрос казался нелепым, слишком нелепым, чтобы отвечать.

Капитан скривился. — Имя?

Она подумала было не отвечать на вопросы, но какой в том смысл? — Лаханис.

— Да, ты юна. Слишком юна, чтобы считать войну своей.

— Моя война! — зашипела она, поднимая руку и отталкивая его ладонь. — Вы напали на наши деревни, вырезали всех! Мы выследили вас и загнали!

— Лаханис, ничего такого мы не делали. — Он еще миг смотрел на нее, потом выругался и обернулся к кому-то. — Те роты Легиона. Нужно было догнать их. Нужно было спросить, чего ради они разбили лагерь в броске камня от стен.

— Чтобы обвинить нас в резне, сир?

— Капрал, помню, каким ловким был ты в ночь убийств. Куда деваются твои мозги, когда ты со мной?

— Сам не знаю, сир.

Айвис отыскал глаза Лаханис. — Слушай. Вас обманули. Если бы я выехал на переговоры с вашими командирами…

— Тебя могли зарубить, не дав сказать одно слово. Мы не хотели переговоров.

— О том сказали ваши знамена, — вспомнил Айвис. — Как глупо!

Она вздрогнула.

— Не про тебя. Лаханис, слушай. Скачи к своим, к выжившим… Говоришь, вы шли по следам? Что же, мы вернулись сюда от вас?

— Нет, мы шли по встречным следам. И надеялись, что успеем опередить, пока вы жжете еще одну деревню.

— Бездна подлая! Кто вами командовал?

Она потрясла головой — Никто, на деле. Полагаю, Традж. Он громче всех орал. Или Ринт.

— Ринт? — Айвис резко выпрямился, начал озираться. — Вент! Сюда со всех ног!

Лаханис попробовала сесть. Они лежала на матраце во дворе крепости. Другие раненые были под одеялами, непонятно — пограничные это клинки или домовые мечи. Она не узнала лиц. Затылок ее и шея ломило от боли.

Подошел третий мужчина. — Капитан? У меня раненые лошади…

— Как звали погран-мечей, что уехали с лордом Драконусом?

Мужчина заморгал. — Сир? Ну, не помню, если честно.

Лаханис, охватив руками голову, заговорила: — Ринт, Ферен, Виль и Галак. Все они вернулись к нам. Сказали, ваш лорд их отослал.

— Почему? Когда?

Лаханис дернула плечами. — Не знаю. Недавно.

Айвис потирал шею, глядя на ворота.

— Сир, лошадки…

— Идите к коням, мастер-конюший. Капрал Ялад?

— Здесь, сир.

— Присмотри за Лаханис, выбери ей коня. Я же иду в контору сочинять письмо — пусть не уезжает, пока не закончу. Лаханис, хотя бы письмо доставишь сородичам?

Она кивнула.

— Так ты веришь мне?

— Я была в селении, — сказала она. — Видела ваши знамена. Но ни одного солдата в таких доспехах, никто не ездил на боевых конях и не носил кривые мечи. Сир, вы нас не убивали.

На миг показалось, что мужчина готов был зарыдать. — Уже успели, — сказал он, отворачиваясь. И ушел, понурив голову и шаркая ногами.

Молодой капрал присел на корточки рядом. — Голодна? Пить хочешь?

— Просто веди коня.

Однако он не пошевелился. — Капитан порядком… медлителен, едва дело доходит до письма. Время будет, погран-меч. Итак?

Она пожала плечами: — Тогда воды, — и закрыла глаза, едва капрал отошел. «Это меня все послушали. Я видела знамена. Все должны были читать следы. Но я вызвалась. Ты не убивал нас, капитан. Это я».

Ее обезоружили — даже нож для разделки пищи пропал из кожаных ножен. Будь оружие рядом, она забрала бы собственную жизнь.

«Но нет. Отвезу послание капитана. И тогда перед всеми перережу себе горло. Пусть имя мое станет проклятием». Она видела капрала, вернувшегося с водяным мехом. «Голодна? Пить? За ушком почесать?» И отобрала у него воду. — Ну-ка, давай коня.

Семь тяжело груженых фургонов, каждый запряжен парой волов, выехали из Хастовой Кузницы и начали путешествие к югу, в пограничные земли, где расположились лагеря Легиона Хастов. Они продвигались медленно, останавливаясь, когда ломалась ось или колесо отваливалось на неровной дороге.

Галар Барес нагнал поезд в полудне пути от главного лагеря. Скакал он быстро, везя приказ готовиться к войне, и лошадь устала; после одинокого пути он радовался даже обществу возчиков, плотников и кузнецов, кухарей и стражи — он знал многих по селению Кузница, в котором родился и вырос. Впрочем, приветствия были молчаливыми: новости о свадебной резне повисли над всеми, как пелена. Многих, понимал он, потрясли и отрезвили не внезапная гибель лорда Джаэна и его дочери, а зловещий смысл показных убийств.