Кузницы Марса [трилогия]

Только один мозг избежал массовой гибели, и архимагос сразу понял, кому он принадлежал. В сочетании со спектральным посещением, которое он совсем недавно видел, Котов теперь точно знал, что должен делать.

Ноги Галатеи подогнулись, и покосившееся тело рухнуло на палубу с громким металлическим лязгом. Тело-марионетка завалилось вперёд, чёрный инфоток химических веществ хлынул из внезапно отказавших биомеханических органов.

Кадианцы отступили, опасаясь какой-то уловки, но Яэль мгновенно бросился на Галатею. Он не стал зря тратить время, и, сжимая меч двумя руками, начал наносить мощные удары сверху, словно молотобоец по наковальне. Секунду спустя к нему присоединился Сюркуф, его калтанский клинок оставлял ужасные раны на облачённом в мантию теле Галатеи.

– Не повредите мозги! – крикнул Котов.

Если Линья Тихон и в самом деле убивала Галатею изнутри, то возможно оставался шанс извлечь её из утробы твари. Насколько жестокой шуткой судьбы стало бы для неё, что месть за увечья обернулась бы собственной гибелью?

И в этот момент Телок атаковал.

Его тело из металла и кристалла запульсировало тёмно-красным и багровым светом. Шлейфы обжигающих газов вырвались из вентиляционных отверстий, а слащавое искусственное лицо исказилось от ярости. Неистовыми взмахами когтей он превратил кадианских солдат в фарш, буквально измельчив их.

Восстановивший древнюю машину давно умершей расы галактических инженеров архимагос исчез. Осталось только воющее существо-берсеркер, заглушавшее горе и боль в резне.

Лучшего шанса Котову больше не представится.

– За мной, – крикнул он. – Вашими жизнями или смертями помогите мне добраться до командного трона.

Котов бросился мимо бойни, скользя на растекавшемся по палубе кровавом озере. Он отбросил все мысли и сосредоточился только на том, чтобы вернуться на место, которое занимал раньше.

– Котов! – взревел Телок.

Он едва не повернулся от звука своего имени.

Едва не застыл из-за яростных символов власти, которые не уступали его собственным.

– Двигайтесь! – крикнул Карна, толкая его вперёд.

Котов не видел, как погиб воин-скитарий, но почувствовал, что смерть отразилась в ноосфере, и одновременно его окатил фонтан крови. Второй скитарий, имя которого он так не потрудился загрузить, погиб секунду спустя, разорванный пополам в поясе.

Котов продолжил бежать. Громкие шаги за спиной раздавались всё ближе.

Он не смел оглянуться. Он ощутил горячее мёртвое дыхание. Кристаллические когти устремились вниз, чтобы разрубить его на куски.

В этот момент появились Яэль и Сюркуф.

Вольного торговца просто впечатали в палубу, ему нечего было противопоставить огромной мощи Телока. Только у Яэля хватило сил принять удар, генетически улучшенное тело смогло сравниться с отвратительными кристаллическими усовершенствованиями Телока.

И всё же он отлетел назад, пластины брони Храмовника потрескались, а кости рук сломались.

Это была глупая попытка, последний акт отчаявшихся людей, которым нечего было терять.

Но этого оказалось достаточно.

Котов рухнул на командный трон “Сперанцы”, и ударил руками по тактильным соединителям, на которых ещё оставались следы расплавленного металла и плоти.

Телок навис над ним, его нечеловеческие черты лица лишились последних признаков здравомыслия. Он замахнулся рукой с когтями, на которых мерцала кровь бесчисленных невинных жертв. Смертоносные энергии Экснихлио горели вдоль каждого клинка.

Когти Телока пробили грудь Котова и трон.

Тактильные имплантаты вспыхнули. Золотой свет, сопровождавший рождение всех машин, вонзился в череп Котова.

Соединение было установлено, связь – подключена.

Подобно исполинской приливной волне, абсолютный дух “Сперанцы” поднялся, поглотив Котова и Телока.

И не только “Сперанцы”.

Я уже был здесь.

Это стало первой мыслью Котова, когда он увидел раскинувшееся перед ним неоново-яркое инфопространство “Сперанцы”.

Второй стало:

Я должен быть мёртв.

Он помнил сокрушительный удар ужасной силы, когда коготь Телока пробил его грудь. По большей части тело Котова было автоматизированным, но сохранилось достаточно элементов нервной и сердечно-сосудистой систем, чтобы сделать такое повреждение с очень высокой вероятностью смертельным.

Перед ним располагался сверкающий мегаполис, поток информации, формировавший скрытые артерии “Сперанцы”. Повсюду виднелись напоминавшие горы ульи света и огромные термитники накопленных данных. Магматические утёсы контекстуально связанных информационных хабов перерастали во фрактальные лабиринты ответов, которые вели к ещё большему количеству вопросов.

Инфоядра пылали в созвездиях соединённых нейронных сетей, словно новорождённые солнца. “Сперанца” находилась в постоянном диалоге сама с собой, обучаясь и развиваясь с каждым новым решением.

Эвристика в самом чистом значении этого слова.