Квадратное время

Взгляды прервавших обед людей скрестились на мне, и я остро почувствовал, что подаренный костюм, казавшийся на улице очень приличным и даже франтоватым, на самом деле недавно перелицован. «А может… – Мне пришла в голову ужасающая мысль. – Они уже кого-то в нем видели?!»

Что делать? Развернуться и уйти, чтобы никогда не возвращаться? Остаться, выказав себя полным идиотом? Нагло сесть за стол?

– Добрый день, – промямлил я и замер в нерешительности.

– Кхм… мм… – услышал я из-за спины тихий голос бабули-метрдотеля. – Господа, позвольте вам представить…

Пауза затянулась, и бабуля легонько толкнула меня под руку.

– Ах да… – До меня наконец дошло, что требуется сделать. – Обухов, Алексей Обухов. Профессор Цейдлер советовал мне посетить «Русский клуб», и вот…

– Мы рады вас видеть, – учтиво, но немного высокомерно ответила фигуристая дама лет сорока, сидевшая во главе стола. – Я – Ольга Александровна Кузьмина-Караваева{209}, сегодня мне выпала честь председательствовать в нашем клубе. Не желаете ли присесть, сударь?

– Спасибо! – искренне поблагодарил я, размещаясь на краешке стула с высокой резной спинкой.

Меж тем госпожа председатель плавным жестом указала на сидящего справа седого как лунь, но сохранившего роскошные пепельные усы старикана в строгом, больше похожем на мундир черном костюме, и его жену – худощавую и весьма милую на вид старушку.

– Генерал Карл Михайлович Адариди{210} с супругой Анной Леопольдовной… Прошу любить и жаловать.

Украшенный старостью и поражениями вояка едва заметно дернул в ответ усами, а может, они у него тряслись от болезни, точно не разобрать. Зато его спутница не пожалела улыбки и игривого наклона головы.

Далее мое внимание переключили на пару девушек лет двадцати… с изряднейшим хвостиком. При абсолютном внешнем различии их объединяло одно: прически, вернее сказать, чудовищное количество времени, затраченного парикмахерами на сооружение затейливых конструкций из ленточек, шпилек и закрученных в разные стороны локонов.

– Мадемуазель Нина Альбертовна Хорстмайер и Тамара Евгеньевна Белоусова, – представила их Ольга Александровна.

На этом фланге меня уже давно взвесили, препарировали и, вероятно, нашли бесперспективным вариантом. Поэтому отделались формальным «приятно познакомиться» в исполнении одной из барышень.

– Молодой человек, перед вами… – Госпожа председатель сделала паузу, наконец добравшись до последнего из присутствующих. – Виктор Александрович…

Сидевший напротив меня господин лет тридцати, чье лицо сразу привлекло мое внимание четкими породистыми линиями и отсутствием успевших надоесть до ненависти «офицерских» усов, резко закашлялся.

– Что с вами, мой дорогой? – В голосе госпожи председателя послышались отчетливые материнские нотки.

– Никак не могу привыкнуть к климату… Ваше сиятельство, убедительно прошу простить меня.

– Ах, ну разумеется… – всплеснула руками Ольга Александровна. Повернувшись ко мне, ее сиятельство наконец обозначила меркантильный интерес: – Вы у нас, сударь, столоваться изволите? Возможно, вам это покажется неучтивым, но я должна заметить, что в это нелегкое для всех нас время обстоятельства вынуждают брать за обеды по шесть марок за раз или сто в месяц.

– Согласен! – Я постарался тщательно скрыть недовольство прайсом, куда больше похожим на грабеж. – Но только сегодня, так как не уверен в своем достатке на более длинном отрезке времени.

Сразу после этих слов бабуля-метрдотель неслышно материализовалась за моей спиной.

– Милок, изволь заложить салфетку, чай, у тебя сейчас вещей не целый гардероб, – шепнула она едва слышно.

Есть, все же есть прок от кинематографа будущего.

Я вовремя вспомнил «Собачье сердце» и кое-как запихал за воротник рубашки уголок салфетки, вытащенной из изящного колечка зажима.

Тем временем многофункциональная бабуля потянулась половником к стоящей в центре стола фарфоровой супнице и налила мне в бульонную чашку янтарной ухи, без труда компенсирующей отсутствие каких-либо видимых ингредиентов умопомрачительным запахом. Пока я прикидывал, как половчее ухватить снабженную сложной монограммой серебряную ложку, бабуля при помощи щипцов положила на стоящую слева впереди тарелочку небольшой раскрытый пирожок, как бы невзначай сдвинув поровнее лежащие рядом нож с вилкой.

– Пожалуйста, отведайте под ушицу расстегаев с вязигой{211}.

Несколько минут меня не беспокоили, вежливо и предупредительно предоставив возможность погрузиться в еду, и это оказалось весьма кстати: аккуратность и бесшумность процесса потребовали полного внимания.

Наконец я насытился и откинулся на стуле, чем немедленно воспользовался Виктор Александрович.

– Могу ли попросить вас рассказать, в каком полку служили? – напыщенно спросил он.

От неожиданности я едва не потерял дар речи. Первая рациональная мысль: «В советских журналах бестселлер Ильфа и Петрова давно публикуется{212}, а эмигрантские издания подхватили почин, и крылатая фраза товарища Бендера пошла в народ как шутка…»