Квадратное время

Как раз и десять лет прошло – самое время прикидывать, какую именно из оставшихся великих княжон принуждать замуж за нового тирана, ведь династии императоров-коммунистов нужен респектабельный вид!

И никто не хочет задуматься, что ровно через четверть века после взятия Бастилии у Бонапарта случилось Ватерлоо.

Разумеется, поза «все само собой образуется» нравится далеко не каждому. Есть исключения, например, господа поинтеллигентнее и победнее – из тех, у кого не оказалось под Ниццей бабушкиной виллы, дядюшкиного заводика в Мюнхене или, на худой конец, фамильной усадьбы под Вильно. Они давно задумываются, не пришло ли уже светлое будущее. Не пора ли вытаскивать из-под матраса отложенные на черный день франки, кроны и марки, отряхивать пыль с саквояжа, упихивать в него теплые подштанники да покупать билет в первый класс до Петербурга – привыкать жить под коммунистами. Ведь, по слухам, в России «все как было, только хуже», то есть «они» уже не кусаются, а если шалят и воруют, то в меру, не шибче аристократов прогнившего романовского гнезда.

С подобной позицией крайне тяжело спорить без послезнания. Ведь сам товарищ Троцкий с высокой трибуны провозгласил: «Сменовеховцы подошли не к коммунизму, а к советской власти через ворота патриотизма!»

Как там говорится у классика: «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад!» Искренне желаю поверившему «смене вех» Михаилу Федоровичу из Кемской пересылки выжить и так же искренне – не дожить до тридцать седьмого. Не думаю, что хоть кто-то из возвращенцев сумел перевалить через эту роковую годину иначе как чудом.

А еще обидно, что для очернения виновных лишь в доверчивости людей Ларионов не пожалел грязи, хотя спорить с ним я не стал. Уж слишком забавными показались метания стоящего на агрессивной позиции «не забудем, не простим» капитана между успевшим набить мне оскомину принципом непредрешения{232} и фактическим содержанием многочисленных съездов, союзов и обществ, существующих преимущественно на деньги монархистов{233}. Хотя практическая разница невелика: и те и другие, по словам Виктора, тщательно готовятся сражаться за Россию до свободы, до конца.

На этом фоне всплыли и другие интересные факты. Оказывается, в изгнании существует не только Император Всероссийский – некий Кирилл I{234}, – но и его маленькая персональная армия в пятнадцать тысяч человек.

И этого мало, горячо разрекламированный Виктором РОВС – Российский Общевоинский союз – имеет до сотни тысяч зарегистрированных членов, обязавшихся «как только – так сразу» встать под триколор знамен и выступить в поход на большевиков.

К этому надо добавить десятки восстановленных за границей военных училищ и кадетских корпусов{235}, сотнями и тысячами выпускающих каждый год юнкеров и кадетов, отчаянных парней, готовых без лишних сантиментов убивать и умирать «за единую Россию»{236}.

– Но где, черт возьми, все эти люди?! – наконец не выдержал я. – С таким бюджетом и кадровым резервом можно не только на Кемперпункт идти, а купить в какой-нибудь Бразилии списанный эсминец и на Соловки замахнуться! А то и на Мурманск, там, говорят, у советских пограничников на плаву ничего, кроме мотоботов, не осталось{237}. Так можно не сотню, а десяток тысяч людей от смерти избавить!

– Мне на предыдущую операцию из «Фонда спасения России» выделили только пять тысяч франков, – после небольшой заминки признался Ларионов.

– Триста долларов?! – пересчитал я в более понятную мне валюту. – А документы? Оружие? Боеприпасы и снаряжение?

– Это на все.

– Да они что, издеваются? – Я не сдержал презрительной гримасы. – Вас же трое было? Задача с учетом полевых тренировок минимум месяца на два. При этом нужно не только хорошо питаться, но и подготовить специальную экипировку, испытать гранаты, мины, освежить стрелковую подготовку…

– Для выполнения святого долга не требуются деньги! – вспылил в ответ капитан.

– Прошу простить, – на всякий случай сдал я назад. – Невольно примерил ситуацию на себя. Один в чужой стране, без друзей и знакомств, револьвер и тот могу добыть лишь через труп местного полицейского.

– Уверен, первый же вечер в клубе все изменит, – не стал форсировать тему Ларионов.

Но я отчетливо видел: обида и недоумение не покинули собеседника. Хотя на самом деле расстраиваться стоило бы мне – организация, с помощью которой я было понадеялся вернуть смартфон, а затем спасти Россию от череды репрессий и ужасов войны, повела себя как минимум непрофессионально.

Мелькнула догадка: «Должно быть, у капитана своих денег куры не клюют, вот и не потребовал больше!»

Как бы его расспросить поаккуратнее, не выказывая себя шпионом?

– Кстати, давно мечтаю разузнать подробности вашего дела в Петербурге.

– Ох, ну конечно же! – Наконец-то лицо капитана украсила довольная улыбка.

Да он же ждал подобного вопроса – ей-ей, давно похвастаться хотел! Выходит, я совершенно напрасно опасался проявлять лишний интерес к его «военной тайне».