Квадратное время

– Полагаю, осуществить твою идею вполне реально, – неспешно начал я. – Денег потребуется сущие копейки. Взять один, а лучше два гражданских самолета-транспортника из тех, что могут садиться на воду. Глухих озер в тех краях сильно больше, чем нужно, выбирай любое. От Финляндии – час лета, ПВО нет как класса. Ничего не стоит намалевать звезды на крыльях да завезти поближе к Кемперпункту человек двадцать бойцов с «томпсонами»{228} и гранатами. Далее: две пары коммандос расходятся по «железке» на север и юг, километров на десять от Кеми, и валят столбы связи как в сторону Петербурга, так и Мурманска. Желательно заодно взорвать мосты – переполох выйдет больше, и подкрепление не перебросят. В это время основная группа нападет на лагерную охрану. Уверен, если обеспечить хоть минимальную внезапность, проблем не будет, тем более что каждый убитый чекист – винтовка и патроны для наших друзей из каторжан, среди которых сотни боевых офицеров.

– Серьезный подход, – произнес с каким-то странным подтекстом Ларионов.

Но я не стал ждать неизбежной критики и продолжил:

– После захвата концлагеря нужно быстро организовываться и отступить на запад по заранее намеченному маршруту. Вдоль Кеми есть хорошие дороги. Самолетами производить заброс оружия, боеприпасов, высококалорийных пайков и эвакуацию больных, процесс координировать через мобилы… мобильные радиостанции. Уверен, что это будет намного проще, чем делить со шпаной имеющиеся в лагере запасы еды. С сотней отчаянных офицеров в строю можно не бояться застав, а значит, идти на запад дерзко, реквизируя продовольствие и гужевой транспорт. Две-три сотни километров – максимум неделя, пограничники просто-напросто не успеют собрать для заслона ни достаточных сил, ни артиллерии.

– Масштабно, черт возьми, как масштабно и сильно!

«Он что, всерьез?» – опешил я, мысленно ругнувшись, а вслух добавил:

– Конечно, для такой операции потребуется разведка и тренировки. Но…

– Вот только деньги… хм! – все же перебил меня Виктор.

Дальше меня ждала длинная, полная экспрессии и злого мата лекция на тему «Что иммиграция смогла и не смогла». Если изложить ее кратко, то выходило примерно следующее: в окончательную потерю России эмигранты тупо не верили, а посему и платить за возвращение не собирались. Вот так просто и наотрез. Даже спустя целое десятилетие большинство общалось исключительно в среде соотечественников и надеялось вернуться домой «вот-вот, не в этом году, так наверняка следующей весной»{229}.

Более того, сохранились и приумножились партии старой Госдумы: все эти лево-право-крестьянские кадеты, эсеры, энесы и прочие меньшевики сбивались в стаи и свирепо собачились промеж собой, навешивая друг на друга грехи разложения, бездействия и прожигания последних крох из спонсорских бюджетов – и без того куцых как заячий хвост. Как вишенка на торте сюрреализма: каждый политик абсолютно искренне считал, что за ним стоят реальные избиратели из России!

Русскоязычная пресса усердно поддерживала сонм лубочных заблуждений, хотя, надо отдать ей должное, скорее не корысти ради, а патриотизма для.

Собственно, странности эмигрантского газетно-журнального контента успели удивить меня чуть раньше, теперь же из объяснений Ларионова я сумел постичь логику происходящего.

Ведь, в сущности, кто такие большевики? Да всего лишь установившие военную диктатуру мятежники, оседлавшие выгодную «пролетарскую» идеологию!

Понятно, что злее и страшнее врагов для корниловцев типа Виктора не сыскать на всем белом свете, но что же произошло в стране в глазах обывателя, смотрящего на мир из-за маленького кафешантанного столика?

Пусть в новой России – декреты и расстрелы, пусть – новое правительство. Пусть – на высоких постах неизвестные люди… Но что потом?

Военный коммунизм отменен, на улицы вернулись городовые и дворники, за ними пришел порядок. Управляют страной суть старые царские чиновники. В армии – прежние офицеры, хоть и из младших, зато обидно быстро выросшие в званиях. Кто-то вообще – назло однокашникам! – ловко скользнул из есаулов в командармы. Разве что в Коминтерне кучка «жидов» истерит на предмет мировой революции… Но мало ли идиотов в нынешнее безумное время?

Не лучше ли посмотреть на историю? Вот хотя бы близкую по духу, то есть французскую? Там революционеры резвились с экспроприациями и гильотинами ровно десять лет!

Но что потом?

Тихий, едва заметный переворот, и всего через пять лет Наполеон назначил себя императором{230}, а его соратники – включая самого непримиримого, меченного татуировкой «смерть королям»{231} – получили титулы, дворцы, а то и короны. Репрессии утихли, без всякой войны вернулись в свои дома и усадьбы инженеры, писатели, помещики и опальные политики. В то же время крестьяне и рабочие как работали при Людовиках, так и работают до сих пор, при Третьей республике. Никому не мешает жить совершенно официальный, но насквозь лживый довесок в виде знаменитого «Liberte, egalite, fraternite»[16].

Почему в России должно быть по-другому?