Квантор существования

– Ну, там, любовница ревнивая, если она есть, или, наоборот жена, – мечтательно протянул Макс Бусыгин, – а если Шахтеру наше исполнение не понравится, то тут и думать нечего – подстава определенно. Тогда и с Иосифом Рувимовичем не грех будет поквитаться. По понятиям и по справедливости. Вампы такие поганки "коровам" не прощают, ведь верно?

– Верно, – благосклонно согласился Балашинский, – как к Чистоплюеву подобраться поближе, вы уж сами обдумаете, не маленькие. А способ отправки клиента предлагаю следующий. В бытность мою на востоке…

Предложение хозяина было оригинальным, действенным, абсолютно убойным. Хотя дорогим и вызывающе экстравагантным. Одно было безупречным – такими методами ни братки, ни даже спецслужбы конкурентов и противоборцев никогда еще не убирали. Никому в голову не приходило воскресить хлопотную и утонченную восточную забаву, когда имелись разнокалиберные верные стволы и тротиловые эквиваленты, и изощренные, химические продукты современных лабораторий. Не возникало нужды у нынешних киллеров толочь в мельчайшую пыль дорогостоящие и сверхтвердые алмазы. Эстетика убийства ушедших веков была прочно позабыта, и вот теперь Балашинский намеревался ее реанимировать, тем более, что саму механику процесса помнил еще со времен, когда украшал свою гордую голову османским тюрбаном.

– Если случится необходимость, можете смело пить с ним на пару, хоть из одной посуды. Вам-то ничего от этого не будет, разве малость пощиплет в животе. А клиента через час, другой вынесут на носилках. Да и в больнице вряд ли помогут. Да пока еще разберутся! А разберутся, то глазам своим не поверят, – Балашинский замолчал, о чем-то приятно задумавшись. Потом добавил комментарии: – В мое время алмазную пыль было принято подсыпать в кофейный напиток. Утонченно и благородно. Но сгодится на крайность и коньяк и даже чай или водка. Пыль, на то она и пыль – ее не видно.

Мише оставалось только проработать, собственно, план выхода на приговоренного депутата. Это были уже частности, но требующие тщательного обдумывания и подготовки. Предлогов для визита к Чистоплюеву имелось множество, хотя бы и пресловутый фонд Ирены. К тому же любил "архангел" виртуозное исполнение и не терпел ни малейших, пусть и исправленных, впоследствии, промахов.

Однако, пока "архангел" вдумчиво копался на предварительном этапе, а срок тому был не одна неделя, Балашинский получил некоторое, свободное от забот, время. И его вновь стали одолевать изгнанные было бесы. Фома, как назло, постоянно вился возле кругами, покинув любезные сердцу диваны, словно чувствовал опять вернувшееся неладное. Ссориться с ним Яну очень не хотелось, объясняться же – и того меньше. И Балашинский, как бывалый партизан, стал обдумывать возможность побега. Как запудрить мозги заботливому стражу и получить временную от него свободу.

Пока недремлющий Аргус бодрствовал на посту, в общине не переживали о благополучии хозяина. И напрасно. Ян Владиславович сумел отвести Фоме глаза. Поводом послужил все тот же фонд. Фома, хоть не присутствовал и не мог бы присутствовать на "военном совете", далекий от дел боевой группы, однако, наслышан был, вездесущий и всеведающий, о заявлении мадам. Посему, желание Яна самому вникнуть в тонкости благотворительных дел фонда и посетить некоторые организации и нужных людей, не вызвали почти подозрений у недоверчивого, в силу своих природных наклонностей, Фомы.

– Ребят не возьму, не уговаривай. И не смотри, как солдат на вошь. К таким людям еду, что свидетели не нужны. Не поймут. Тата такси вызвала, им и обойдусь, – Балашинский на ходу, надевая заштопанный любимый плащ, скороговоркой кидал слова Фоме, семенящему сбоку. В глаза ему не глядел, головы не поворачивал, – и не ходи за мной тенью! Сам видишь, какие дела пошли, до баб ли теперь!

– Да я и не из-за баб! – Фома все не отставал, вышел за Яном на двор, – я уж и думать про тот случай забыл, а ты все обижаешься. Меня Ирена беспокоит, и, честное пионерское, с каждым днем все больше. Вот ты с проверочкой, да с подстраховочкой, а она возьмет и свинью в отместку подложит. Мадам такая, у нее самолюбие – больное место. А я, как не крути, а все же не психолог, повлиять не могу. Да и руки коротки.

– У тебя коротки, у меня достанут, если будет нужда. Опять же, кроме Ирены, в общине еще восемь братских душ, друг за друга горой, и предательства не простят. Один "архангел" со своей подружкой чего стоит.

– Многого стоит, не спорю. Хитер, умен, стратег от бога, – Фома задержал Балашинского у ворот, за которыми уже ожидало желтое, в шашечках, авто. Ухватил за рукав, невольно заставив Яна повернуться, заглянул в лицо, словно непременно хотел донести до хозяина весь важный смысл следующих слов, – Только подлости в Мишане нет, не было и не будет никогда. А у Ирены этого добра вагон не растраченный. Она вне логики и предсказуемости. Как змея – не заглотит, так хоть покусает. Пусть даже и своих.