Квантовая ночь

– Хотя Белый дом не дал никаких подтверждений, близкие к Пентагону источники утверждают, что российский президент Владимир Путин предъявил по горячей линии ультиматум американскому президенту Квинтону Кэрроуэю, в котором настаивал на немедленном выводе американских войск из того, что Путин назвал «оккупированной Канадой»…

По мере того как я ехал дальше, солнце – единственное термоядерное пламя, которое я хотел бы видеть в своей жизни, – опускалось вниз в зеркале заднего вида, и скоро начала сгущаться тьма.

* * *

Я позвонил Менно, когда остановился заправиться. Завтра в девять утра у него встреча с доктором по поводу диабета, так что мы договорились, что я заеду к нему в двенадцать. Это означало, что утром у меня будет немного свободного времени, и я договорился о встрече с доктором Намбутири. Я не думал, что открытие новых воспоминаний пойдёт мне на пользу, но отчаянно нуждался в его совете.

* * *

– Здравствуйте, Бхавеш. Спасибо, что так быстро нашли для меня время. – Я добрался до Виннипега в два часа ночи и успел поспать лишь пять часов.

Намбутири ввёл меня в свой странный клиновидный офис.

– Никаких проблем. Вы сказали, что это срочно.

– Так и есть. Когда я пришёл к вам в первый раз, вы знали, о чём я говорю, когда я упомянул философских зомби.

Он сел и откинулся на спинку кресла.

– Да, конечно.

– Ну-у-у, – протянул я, раздумывая над формулировкой. – Позвольте мне представить вам, скажем так, гипотетическую ситуацию. Представьте себе, что группа людей, которые были философскими зомби с самого рождения, вдруг просыпается. Как по-вашему, о чём они подумают? Если раньше они не обладали сознанием, настоящим сознанием, что у них будет происходить между ушами?

– Вы мне скажите.

Я поневоле усмехнулся, усаживаясь. Его академические приёмы не слишком отличались от моих.

– Ну, я полагаю, это было бы похоже на то, что случилось со мной, после того как я перестал быть эф-зэ. Я принялся конфабулировать, выдумывать всякую ерунду, чтобы заполнить пробелы. Предположительно и они займутся тем же самым, и они, если сравнят свои воспоминания, придут к какой-то согласованной реальности, верно? Хомо Нарранс: человек, истории рассказывающий. А Википедия и остальной Интернет расскажут им, что было раньше.

– Помоги нам Бог, – сказал Намбутири с улыбкой. Но затем он покачал головой: – Но, знаете ли, всё будет не так. Вы потеряли свои воспоминания о пребывании в состоянии философского зомби, потому что переключились на использование вербального индекса. Но тот, кто был зомби всю свою жизнь и очнулся уже взрослым, не может переключаться между системами индексирования, потому что ему не на что переключаться. У них нет вербального индекса, лишь визуальный. О, они, я полагаю, могут создать вербальный индекс, как, вероятно, это делает любой ребёнок в три или четыре года, когда внезапно перестаёт быть зомби, поскольку это нормальный этап развития в этом возрасте. Но люди постарше? Возможно, они это сделают; возможно, нет. Но если да, то переключение будет происходить постепенно, так же как у детей.

– А если они продолжат визуальную индексацию, то сделает ли их это аутистами?

– Сомневаюсь, – ответил Намбутири. – Визуальная память коррелирует с аутизмом, но не думаю, что вызывает его. И определённо возможно иметь визуальную память и, несмотря на это, быть способным облекать мысли в слова: иначе Темпл Грандин никогда не смогла бы написать свои книги.

– Хорошо, спасибо. Гмм, можно ещё один вопрос?

– Давайте.

– Вы видели мою МРТ – и новую, и старую, с паралимбическими повреждениями.

– Да.

– Вы думаете, я излечился от них?

– За время наших встреч ничто не указывало на то, что вы являетесь безумным психопатом любого типа, Джим. По крайней мере не сейчас.

– О’кей, спасибо. – Я поднялся, чтобы уйти.

– И это всё? Вы сказали, что дело очень срочное.

– Так и есть, – ответил я и пошёл к двери.

* * *

Ожидая меня, Менно держал дверь своей квартиры открытой – это была его давняя привычка. Я увидел, как Пакс ткнулась носом ему в бедро, чтобы сообщить о моём приближении.

– Доброе утро, падаван. Заходи.

– Спасибо. – Я вошёл; серебристо-голубая мебель казалась золотисто-зеленоватой в свете солнца.