Квантовые миры и возникновение пространства-времени

Однако он сохранил интерес к квантовой механике, пусть даже никогда больше не публиковался на эту тему. Уже после того как Эверетт защитил диссертацию и работал в Пентагоне, Уилер убедил его лично съездить в Копенгаген, поговорить с Бором и другими. Визит не задался; впоследствии Эверетт рассудил, что «он был изначально обречен на провал».

Брайс Девитт, американский физик, редактировавший тот журнал, в котором вышла диссертация Эверетта, написал ему письмо, в котором посетовал, что реальный мир, очевидно, не «ветвится», так как ничего подобного мы не ощущаем. Эверетт ответил ему, сославшись на столь же дерзкую идею Коперника о том, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. «Так и тянет спросить: вы ощущаете вращение Земли?» Девитт был вынужден признать, что это весьма хороший ответ. Поразмыслив над этой проблемой некоторое время, к 1970 году Девитт стал ярым сторонником Эверетта. Он приложил немало усилий для продвижения и общественного признания теории, до того томившейся в безвестности. В рамках этой стратегии в 1970 году он опубликовал влиятельную статью в журнале Physics Today, а затем, в 1973 году, сборник эссе, в которых наконец была изложена полная версия диссертации Эверетта с комментариями. Сборник был назван «Многомировая интерпретация квантовой механики» – запоминающаяся формулировка, которая закрепилась с тех пор.

В 1976 году Джон Уилер покинул Принстон и перешел на работу в Университет Техаса, где преподавал и Девитт. В 1977 году они вместе организовали семинар по многомировой теории, и Уилер уговорил Эверетта отвлечься ненадолго от оборонки и присутствовать на мероприятии. Конференция прошла успешно, а Эверетт заметно впечатлил собравшихся на ней физиков. Был среди них и молодой исследователь Дэвид Дойч, впоследствии ставший видным сторонником многомировой интерпретации и одним из первых, кто занялся квантовыми вычислениями. Уилер даже предложил организовать новый исследовательский институт в городе Санта-Барбара, где Эверетт мог бы вернуться к полноценной работе над квантовой механикой, но в конечном итоге из этого ничего не вышло.

Эверетт умер от внезапного сердечного приступа в 1982-м, когда ему был пятьдесят один год. Он вел нездоровый образ жизни, сильно переедал, пил и курил. Его сын Марк (впоследствии организовавший группу Eels) говорил, что поначалу переживал, что отец настолько себя не бережет. Позже он изменил свое мнение: «Я понял, что отцовский образ жизни был по-своему ценен. Он ел, пил и курил в свое удовольствие, а однажды просто внезапно и быстро умер. Учитывая, какие еще исходы мне доводилось видеть, жить в свое удовольствие, а потом быстро умереть – не самый плохой вариант».

7 Порядок и случайность Откуда берутся вероятности

Однажды солнечным днем в английском Кембридже Элизабет Энском встретилась со своим учителем Людвигом Витгенштейном.

«Почему люди говорят, – начал Витгенштейн в своей неподражаемой манере, – что думать, будто Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот, – естественно?»

Энском, конечно же, ответила, что все выглядит так, будто Солнце вращается вокруг Земли.

«Ну, – ответил Витгенштейн, – а как бы это выглядело, если бы мы могли заметить, что Земля вращается вокруг своей оси»?

Эта байка, рассказанная самой Энском, а впоследствии пересказанная Томом Стоппардом в пьесе «Прыгуны», особенно нравится сторонникам Эверетта. Физик Сидни Коулман любил упоминать ее в лекциях, а физик-философ Дэвид Уоллес открывает ею свою книгу «Эмерджентная Мультивселенная». И она, определенно, напоминает о вопросе, который Хью Эверетт задал Брайсу Девитту.

Легко понять, почему это наблюдение так важно. Любой разумный человек, впервые услышавший о многомировой интерпретации, сразу же решительно парирует: «Я же не чувствую, что расщепляюсь на множество людей, как только выполняется квантовое измерение. И мне не кажется, что рядом существуют всевозможные параллельные вселенные, кроме той, в которой я нахожусь».

Сторонник Эверетта отвечает, перефразируя Витгенштейна: «А что именно мы должны были бы видеть и чувствовать, если бы многомировая интерпретация оказалась верна»?

Остается надеяться, что обитатели эвереттовской Вселенной наблюдали бы именно то, что наблюдаем мы: физический мир, который, как представляется, с высочайшей точностью подчиняется законам академической квантовой механики и во многих ситуациях хорошо аппроксимируется классической механикой. Но концептуальная разница между «гладко эволюционирующей волновой функцией» и экспериментальными данными, которые эта функция призвана объяснить, довольно велика. Не очевидно, устроит ли нас в данном случае ответ, который можно дать на вопрос Витгенштейна. Теория Эверетта может быть строга по формулировке, но предстоит еще немало работы, чтобы полностью конкретизировать ее выводы.