Квартира в Париже

– А вот и нет. Как ни парадоксально, может статься, на самом деле из всей коллекции мне кроме них ничего и не принадлежит. А эти точно мои. Где хочу, там и выставляю. Кому хочу, тому показываю.

Габриэль не ответил, но приблизился к первому полотну и склонился над небольшой пояснительной табличкой с надписью жирным шрифтом:

APRÈS, 2017

ХУДОЖНИК НЕИЗВЕСТЕН

ИЗ ЧАСТНОЙ КОЛЛЕКЦИИ АУРЕЛИИ ЛЕКЛЕР.

– Художник неизвестен?

Габриэль выпрямился и уставился на Лию в упор.

– Ну не могла же я вас насильно впутывать. Вы пока неизвестный художник, так и написано. Заявлять о себе или нет – решать вам. Мое дело сторона.

Она достала из сумочки ещё одну белую табличку и вручила ему.

От висевшей на стене она чуть отличалась лишь текстом:

APRÈS, 2017

ГАБРИЭЛЬ СЕЙМУР

ИЗ ЧАСТНОЙ КОЛЛЕКЦИИ

АУРЕЛИИ ЛЕКЛЕР.

– Можете заменить или оставить как есть. Никаких затрат. Никакого риска. Картина останется здесь, а через месяц, после закрытия выставки, я заберу ее домой, а вы можете сколько угодно рассовывать свои работы по чердакам Милбрука.

– Вы не понимаете. Черт возьми, выставлять собственные работы – это одно, а примазываться к целой галерее чужих гениальных творений – совсем другое дело!

– А кто, черт возьми, имеет право решать, чьи творения гениальны, а чьи нет? – медовым голоском осведомилась Лия. – И нечего тут прибедняться.

– Опять вы за свое, – проворчал он сквозь зубы.

– А вы опять ошибаетесь.

– А вот и нет.

– А вот и да, – раздался позади знакомый голос.

Габриэль от удивления крутнулся волчком и обнаружил гибкую изящную даму с округлым лицом, увенчанным короной темно-рыжих волос, в воздушном светло-кремовом платье.

– Оливия! – ахнул он и склонился к ней, сжимая в дружеских объятиях. – Вот так встреча! Сколько лет, сколько зим! – Потом озадаченно отпрянул: – Какими судьбами… – и тут его осенило. – Господи…

– Нет, он тут ни при чем, – улыбнулась Оливия, похлопав его по плечу, и, скользнув мимо них с Лией, встала перед вторым полотном, от которого как раз отошла небольшая группа посетителей. – Это Лия меня уговорила. И правильно сделала. Кстати, название прямо в точку. Танец – моя первая страсть, и на всю жизнь.

Габриэль ущипнул себя за переносицу.

– Как она тебя нашла?

– Оказывается, среди танцовщиков Королевского балета не так уж много семейных пар, – объяснила Лия, подходя к любующейся своим портретом на стене Оливии. – Так что долго искать не пришлось.

– Сколько лет мы знакомы, Габриэль Сеймур, а об этом я даже не подозревала, – удивилась Оливия. – Не знала о твоем выдающемся таланте.

– Это не…

– И не спорь, – перебила Оливия, – пока не ляпнул такого, о чем всю жизнь будешь жалеть.

Лия отвернулась, но он успел заметить ее улыбку.

– Знаешь, когда муж увидел картину, даже прослезился, – продолжила Оливия, – а он не из особо чувствительных. Да что уж там, вместе плакали. Так что если тебя Лия назовет адским талантищем, сразу кивай и благодари.

Габриэль только хмыкнул, прикрыв глаза.

– Попробуй еще раз.

– Спасибо.

– Ну вот, другое дело. Держи. – Оливия оторвалась от картины и достала из сумочки еще одну небольшую белую табличку. – Ну-ка повесь на место. Вместе с приглашением пришла.

Габриэль взял табличку и, прочитав надпись, метнул взгляд на Лию.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ, 2016

ГАБРИЭЛЬ СЕЙМУР

ИЗ ЧАСТНОЙ КОЛЛЕКЦИИ

ОЛИВИИ АЛЛЕН.

– Я ее подарила, – объяснила Лия. – Той, кому картина принадлежит по праву.

– Вот как. – Он не мог отвести взгляда от второй таблички у нее в руках, но взять не решался.

– Страшно, да? – задумчиво сказала Оливия.

– Что?

– Выставить душу на всеобщее обозрение, – пояснила балерина и мягко добавила: – Мне ли не знать. Все равно что на сцене выступать, а у меня такое чуть не каждый день. Или писать книги, сочинять музыку, сниматься в кино. Никогда не угадаешь, как отреагирует публика.

Лия молчала, но он чувствовал ее пристальный взгляд.

– Твои работы достойны признания. – Оливия поднялась на цыпочки и расцеловала его в обе щеки. – Смелее, Габриэль Сеймур, – подбодрила она и растворилась в толпе.

Он проводил ее взглядом и обернулся к Лии.

– Какое дьявольское коварство! – повторил он когда-то произнесенные в парижской квартире слова, уже не в силах сердиться.

– Слыхала я обвинения и похлеще, – улыбнулась она. – Но ведь подействовало?

– Может быть.

– Вот и славно.

– Как же вам удалось пристроить мои работы к этой выставке?

Лия окинула его многозначительным взглядом.

– Целая коллекция работ гениальных художников – довольно весомый аргумент. Вы, конечно, опытный организатор, но хозяйка-то фактически я. Попросила управляющего выставить пару лишних картин, и он даже не стал шум поднимать из-за таких мелочей.

– А мне никто и словом не обмолвился.

– Это я их попросила, – она помолчала. – Между прочим, руководство галереи заинтересовано в продолжении.

– Продолжении чего?

– Сотрудничества.

– Что?