Квартира в Париже

– Понимаю, – ответил он. – Пока Авива здесь, вместе с тобой, ей ничто не грозит. Как бы ни было трудно, ты все-таки рядом, можешь ее поддержать, а большего и не требуется.

– Вот в этом я уже начинаю сомневаться.

– Ну и зря.

– Ты-то откуда знаешь?

Повисла пауза, нарушаемая лишь задушевным пением Тино Росси, доносящимся из граммофона в соседней комнате.

– Просто знаю, и все.

Эстель отпрянула и взглянула ему в глаза.

– Алар, сегодня я пришел сюда, потому что ты моя тихая гавань. Даже когда мир летит ко всем чертям, я знаю, что могу на тебя положиться. И Авива тоже. Не сомневаюсь, ты ради нее готова на все. И Рашель это знала. Потому и оставила ее с тобой.

– Ты так уверен.

– Да.

– Спасибо, – порывисто вздохнула Эстель, опуская руку ему на плечо, но тут же отдернула, потому что он вздрогнул и зашипел сквозь стиснутые зубы.

– Ранен, – догадалась она.

– Все нормально.

– Врешь.

– Алар, я все-таки врач. Раз сказал, значит, все нормально.

– Раздевайся.

– Что, прямо так сразу?

Эстель только пронзила его суровым взглядом и помогла аккуратно стянуть пиджак, под которым на рубашке расплывалось бурое пятно.

– Идем.

– Надо же, какая настырная, – отшутился он, но противиться не стал.

Эстель крадучись прошла в кухню и выдвинула стул из-под столика у стены.

– Садись, – велела она.

– Слушаюсь, мадемуазель.

– Рубашку тоже, – и отвернулась, доставая чистое полотенце, мыло и тазик с водой.

Когда с приготовлениями было покончено, Жером уже сидел голый по пояс.

Эстель наклонилась и внимательно осмотрела рану. Порез неглубокий, но длинный.

– На нож напоролся?

– Нет, на железный забор.

– Думаю, зашивать не нужно. Но когда уйдешь, следи за повязкой, чтобы грязь не попала.

– Да знаю я. Сам вообще-то врач, ты что, забыла?

– Ну так следуй своим же советам. – Она намочила полотенце и осторожно стерла запекшуюся вокруг раны кровь. – А то еще гангрену заработаешь до самой шеи, придется голову ампутировать.

– Очень смешно, Алар.

– А что, еще немного правее, и как раз без головы бы остался.

– Куда там. Да я вообще как кот.

– В смысле?

– Ещё мать говорила, мол, у тебя девять жизней. Я в детстве таким сорванцом был, что седых волос ей добавил будь здоров.

– Ну, в этот раз коты точно ни при чем. – Эстель бросила полотенце в тазик, и вода сразу порозовела. – Как же тебя угораздило?

– Неважно.

– Вот только не надо!

– Что?

– Не надо от меня скрывать!

Он нахмурился.

– Меньше знаешь – крепче спишь.

– Как раз наоборот. – Она присела на соседний стул. – Начинает казаться, что я… никому не нужна.

– Алар, да у тебя тут проходной двор. Не квартира, а отель «Риц» для нелегалов.

– Наверное, ты прав.

– Чую, сейчас прозвучит «но…».

Она вздохнула.

– Но при том, что здесь перебывало столько народу, я никого из них не знаю по имени. Ни с кем не сидела за одним столом с бокалом вина, не вела задушевных бесед, потому что лучше не знать никаких подробностей, так безопасней для всех. Даже по этим проклятым отелям и ресторанам хожу в одиночку, притворяюсь незнамо кем, изображаю радушие, а сама киплю от ненависти и никому не доверяю. Из осторожности. Потом опять передаю все, что узнала, каким-то безымянным людям, и для них остаюсь такой же безымянной.

Жером молча сидел в своих залатанных брюках, уронив руки с длинными пальцами на колени.

– Понимаю, все это просто бессмысленное нытье, ведь мне расслабляться нельзя, надо заботиться об Авиве. Просто порой так хочется ощутить… дружеское участие. Чтобы кто-то знакомый хоть раз окликнул настоящим именем, поинтересовался, как у меня дела. – Она грустно хихикнула. – Извини. Не обращай внимания, что-то меня понесло. Сама удивляюсь, с чего это вдруг…

– Эстель.

Она замерла. До сих пор Жером ее называл исключительно по фамилии, шофером или мадемуазелью.

Он медленно поднялся со стула.

– Сегодня на вокзале гестаповцы устроили целую облаву. Проверяли документы у всех подряд, сажали народ в грузовики и куда-то увозили. А со мной был летчик, по-французски ни слова не понимает. Ну мы и дали деру через сортировочную, пока нас не засекли. Пришлось под забором лезть. – Он потер шею. – Еле протиснулся.

– Вон оно что. А он успел, летчик твой?

– Да. Из Парижа уже выбрался, в городе оставаться опасно. Оно и раньше так было, – торопливо спохватился он, – просто в последнее время фашисты совсем озверели.

– Нашел кому объяснять.

– Да просто к слову пришлось. – Он остановился перед ней и заправил за ухо выбившуюся прядь волос. – Лучше расскажи, как у тебя дела. Небось получше моих, а?

– Сегодня никого не спасла.

– Не скажи. У тебя каждый день по душе на счету. Вон как раз за стенкой одна посапывает.

Эстель грустно улыбнулась.

– Чем вы сегодня занимались?

– Чтением и правописанием. Половину «Меча в камне» ей прочла.

– Это книга такая?

– Да, из легенд о короле Артуре, – поморщилась она. – Ты разве не читал?

– Похоже, мои личные гувернеры этот момент упустили, – усмехнулся он. – Ну расскажи, о чем она. Про войну, что ли?