Квартира за выездом

(Прим.: название сулугуни происходит от двух грузинских слов – «сули» душа и «гули» сердце. В Грузии его традиционно изготавливают из смеси коровьего молока с буйволиным, овечьим и козьим, на закваске из сычуга и только вручную, без использования механических приспособлений. Не спешите радоваться. В российских магазинах вы купите дешёвый аналог. Дамбалхачо, или дамбали-хачо, одно из сокровищ Грузии, по вкусу похож на камамбер, внутри сырной головки – творожное масло хачо-эрбо. Это один из самых дорогих грузинских сыров, его нигде не продают, только в Тбилиси. Рецептура занесена в список нематериальных ценностей ЮНЕСКО. Творог из коровьего молока слегка подсаливают, скатывают в колобки, оборачивают полотном, и подвешивают в дымоход на неделю, через неделю снимают, высушивают на солнце и складывают в специальные глиняные горшки, которые несколько месяцев хранят в темном прохладном месте).

Эби долго обнюхивала её руку, потом облизала предложенный ей сырный ломтик и принялась есть его прямо с ладони, откусывая кусочками.

– Вообще-то она уже ела. А сулугуни… у тебя ещё остался? Или мы его весь в хачапури положили?

– Там много ещё. Я по две головки привезла, того и другого. И вина привезла.

– Хорошо, что ты деньги привезла. В «Олимпийском» распродажа, завтра поедем и купим тебе шубку или дублёнку. И сапожки зимние купим. Здесь тебе не Тбилиси.

В ванне Софико лежала долго, наслаждаясь горячей водой и незнакомым, дремотным покоем. Она здесь не дармоедка и не нахлебница. Ей никто не станет указывать, как жить. А сестрёнка у неё славная… или племянница? Софико попробовала соединить звенья родственной цепочки. Звенья не складывались. Отчего же так тепло на душе? И откуда взялась уверенность, что Нина обидится, если Софико уйдёт.

В ванную комнату поскреблись. «Кари гасхнилиа» – сказала Софико (дверь не заперта). Дверь приоткрылась, пропуская Эби. Абиссинка легко вспрыгнула на высокую полку, и Софико вытаращила глаза: такого она ещё не видела, ничего себе прыжок! А Эби не сводила с гостьи янтарных глаз, словно спрашивала: «Ты к нам погостить приехала или насовсем?» – «Пока насовсем, а там как сложится» – ответила Софико по-грузински, и Эби её поняла.

26. Сногсшибательно

Нина проснулась с ощущением праздника. Впереди три выходных: суббота, воскресенье и понедельник, такое выпадает раз в две недели, потом две недели работа через день, а когда отработка, три дня подряд. Главное, не подходить к телефону, а то позвонят и попросят выйти – за кого-то, в счёт отработки. Решено, к телефону она не подойдёт. И Софико записку напишет, чтобы не снимала трубку. Денег Натэла с Тамазом прислали много, их хватит, чтобы купить для Софико зимнюю одежду и обувь, правда не от Армани и Казадеи, зато тёплую и красивую. «Виновница торжества» просыпаться не спешила, и Нина решила её разбудить.

На «мамином» диване (дождался наконец гостей) лежало воплощённое несчастье, уставясь глазами в потолок. Глаза воспалённые; взгляд немигающий, как у змеи; губы плотно сомкнуты. Вчерашний шок прошёл, и теперь ей очень плохо, поняла Нина. О поездке в «Олимпийский» не может быть и речи. Куда её такую везти? Нина вышла в прихожую и примерила голубой плащ. Он оказался чуть длинноват, но сидел идеально. Поеду одна, решила Нина. Оставила записку для Софико, подогрела сливки для Эби, мелко покрошила мясо, сменила в лотке «катсан». Подумав, сунула в пакет кожаный ботинок от Чезаре Казадеи. А иначе как она угадает с размером? Тихо щёлкнул замок, и Софико осталась одна.

Вчера её познабливало даже в горячей ванне, а ночью было так плохо, что она не сомкнула глаз, и теперь обречённо ждала вопроса «Долго собираешься лежать?» Вопрос не был задан. Нина не произнесла ни слова, коснулась ладонью её лба, провела рукой по волосам – совсем как мама! – и ушла. На работу, наверное. Софико с трудом поднялась, босиком прошла на кухню, придерживаясь за стену (пол под ногами покачивался, стена уплывала, и её приходилось держать). Вкусно пахло кофе. Она нашла его, свежесмолотый, сварила и выпила, с наслаждением глотая густую горячую горечь. Глотать было больно. Заболела, вот же не везёт!

Вчерашний таксист, которому Софико показала конверт с Нининым адресом, запросил неслыханную цену. Софико молча выбралась из салона, молча открыла багажник и достала свою сумку. Шофёр плюнул и уехал, а она осталась – под дождём, в чужом городе, где она никому не нужна и никто её не ждёт. Нина уж точно. Интересно, сколько она возьмёт за две ночи? Сколько здесь вообще берут за жильё? Тамаз с Натэлой сдавали комнаты недорого: Марнеули не Тбилиси, а до моря от них почти четыреста километров горного «серпантина».