Квартирная страда

Супругъ вышелъ въ столовую одтый и слъ къ чайному столу. Жена налила ему чаю. Онъ макнулъ въ него сухарь и проговорилъ:

— Ахъ, какъ хороша эта квартира, которую я видлъ! Игрушечка…

— Да вдь во сн…

— Во сн, во сн… Вотъ это-то и обидно. — Строго говоря, ни одной комнаты нтъ проходной. Вс въ корридоръ. Кухня маловата, но…

— Брось. Какая польза говорить о томъ, что видлъ во сн,- остановила его жена. — Вдь это пустословіе.

— Пустословіе-то пустословіе, но такъ жалко, такъ жалко! Жалю даже, что ты меня разбудила. Ужъ я хотлъ и задатокъ дать.

— Ахъ, какой глупый! Во сн видлъ, и разговариваетъ!

— Да ужъ я радъ, что хоть во сн-то меня порадовало. А то, наяву ищемъ-ищемъ, и не можемъ ничего подходящаго найти.

Черезъ десять минутъ онъ надлъ пальто, чмокнулъ жену, схватилъ портфель и сталъ уходить изъ дома. Жена вышла проводить его и остановилась на террас.

— Зазжай на Пески-то! — крикнула она ему еще разъ.

— Хорошо, хорошо! — откликнулся онъ на ходу.

II

— Швейцаръ! Послушайте… Это не по этой лстниц квартира въ шесть комнатъ? — окликаетъ толстенькій, коротенькій господинъ широкоплечаго дтину въ фуражк съ позументомъ, дтину, которому по справедливости слдовало-бы не лстницу караулить, а перетаскивать тяжести.

Швейцаръ сидлъ въ подъзд и игралъ въ шашки съ хозяиномъ изъ сосдней табачной лавочки.

— Здсь, здсь… Всякія квартиры у насъ покуда есть, — отвчаетъ швейцаръ, не глядя на господина, и говоритъ своему партнеру:- шь, шь, что подставлено, а я трехъ съмъ, да и въ дамки…

— Да мн всякихъ не надо, а есть-ли вотъ въ шесть-то комнатъ? — снова повторяетъ вопросъ толстенькій господинъ, отдуваясь, снимаетъ съ головы шляпу и вытираетъ платкомъ потное лицо и крупную лысину.

— И въ шесть комнатъ есть. Пожалуйте.

— Ну, покажите. Въ которомъ этаж?

А швейцаръ ужъ не обращаетъ вниманія на толстенькаго, коротенькаго господина. Онъ тыкаетъ пальцемъ въ шашечную доску и говоритъ своему партнеру:

— шь, шь… Опять шь. Да нельзя назадъ нельзя… Сходилъ ужъ… Что схожено, то свято… Посл смерти нтъ покаянія. Сълъ? Ну, вотъ и сиди тутъ взаперти. Заперъ я тебя. И вотъ еще разъ запру.

— Послушайте, швейцаръ! Покажете вы мн квартиру, или нтъ? Вдь это чортъ знаетъ, что такое! — горячится толстенькій господинъ.

— А какъ-же не показать-то? Въ лучшемъ вид… Аимья!.. Принеси сюда ключи отъ квартиръ! — кричитъ швейцаръ въ сторожку жен, а самъ все-таки не отрывается отъ игры. — Пожалуйте, господинъ, кверху по лстниц, а я за вами слдомъ… — говоритъ онъ толстенькому господину.

— А ванная при квартир имется?

— Въ трехъ мстахъ теперича ужъ заперъ. Сдаешься?

— Нтъ, ходи, — отвчаетъ партнеръ.

— Да чего-жъ тутъ ходить-то, дура съ печи! Вдь ужъ кругомъ вода… Вынимай гривенникъ.

— Нтъ, ходи еще.

— А коли такъ, то садись еще въ четвертое мсто. Слъ? А теперь самъ ходи. Ну, куда сходить? Ну, вылзай!

— Швейцаръ! Будетъ-ли этому конецъ! Вдь вы здсь приставлены, чтобы квартиры показывать, а не въ шашки играть! — строго говоритъ толстенькій господинъ.

— Ахъ, Боже мой! Да вдь нельзя-же безъ ключей въ квартиру попасть. Аимья! Вдьма! Скоро-ли ты тамъ?

— Да вотъ не знаю, куда ты ихъ запропастилъ! — слышится изъ сторожки.

— Ищи въ спиньжак.

— Да ужъ и то вс карманы обшарила.

— Ну, въ сундук ищи. Сію минуту, господинъ. Она найдетъ. Давеча я съ малярами по квартирамъ ходилъ и принесъ ихъ… Ключи, то-есть. Ну, съ тебя, Иванъ Евстратьичъ, тридцать копекъ, — произноситъ швейцаръ, обращаясь къ партнеру.

— Это еще откуда? Откуда тридцать-то?

— Давай, давай… Полно куражиться-то. Деньги не щепки.

— Захаръ! Да не забылъ-ли ты ключи-то тамъ наверху въ дверяхъ? — выскакиваетъ изъ сторожки швейцариха. — Вдь, нигд нтъ.

— А что ты думаешь? Вдь, пожалуй, что и забылъ. Продвигайтесь, господинъ, наверхъ. Ключи отъ квартиры наверху. А ты, Иванъ Евстратьичъ, тридцать копекъ…

— Будетъ съ тебя и двугривеннаго. На, подавись…

Партнеръ швейцара кидаетъ на шашечную доску двугривенный.

— Эхъ, жила! Вотъ жила-то! — произноситъ швейцаръ, взявъ деньги.

— Послушай, швейцаръ! Да ты покажешь, наконецъ, мн квартиру? — горячится толстенькій господинъ.

— А то какъ-же… Вдь иду ужъ съ вами! Пожалуйте впередъ…

— Какіе вы невжи! Олухи! — вырывается у толстенькаго человка.

— Это чмъ-же, господинъ?.. Позвольте… Это что въ шашки-то?.. Такъ, вдь, сидишь-сидишь одинъ день-то деньской, такъ инда одурь возьметъ… Время теперь лтнее. Жильцы на дач.

— Съ ванной эта квартира? — задаетъ вопросъ толстенькій господинъ.

— У насъ вс съ ванной. Домъ на отличку.

— И съ хозяйскими дровами?

— У насъ вс съ дровами.

— Семьдесятъ рублей?

— Нтъ, восемьдесятъ пять, — отвчаетъ швейцаръ. — И швейцару отдльно.

— А какъ-же на воротахъ у васъ вывшено, что семьдесятъ рублей?

— Да та ужъ сдана. И та не въ шесть комнатъ была.

— Отчего же билетъ не снятъ? Вдь, вотъ мн восемьдесятъ пять дорого

— А кто-же ихъ вдаетъ, отчего дворники не сняли! Имъ-бы только по портернымъ…

— Ну, да ужъ вс хороши. Послушайте… Да куда-жъ вы меня ведете? Который это этажъ?

— Пятый.

— А вдь сказано, что въ третьемъ.

— Въ третьемъ маленькая. Всего четыре комнаты! А я вамъ въ семьдесятъ пять подсдобить хочу.

— Сколько комнатъ?