Квартирная страда

— А я, такъ ужъ восьмой… И все безъ толку… Каждый день посл службы два часа времени употребляю. Да, кром того, у меня жена черезъ день прізжаетъ съ дачи и ходитъ по городу.

— Ну, а моя жена въ послднемъ мсяц гуляетъ, такъ ужъ ей не до квартиры.

— Опять?!.

— Что-жъ… Богъ благословляетъ. Пять лтъ ничего не было. Думали, что ужъ совсмъ покончили, анъ нтъ. Вотъ изъ-за этого обстоятельства и перемняю квартиру. Тсно. Мамка-кормилица понадобится. А вы знаете, что такое мамка? Вдь ее кой-куда не положишь.

— Знаю, знаю. Самъ плясалъ подъ мамкину дудку. Захотла разъ, чтобы чай ей отъ стола подавали на серебряномъ поднос, и нарочно для этого мельхіоровый подносъ купилъ. «А то, говоритъ, уйду»…

— Ну, вотъ видите. А у меня въ дтской и такъ три кровати, да четвертая нянькина, такъ ужъ будущаго новорожденнаго съ мамкой и некуда двать. Комната большая, при нужд можно-бы… Но мамка…

— Знаю, знаю… Самъ собственноручно солдата ея въ казармахъ разыскивалъ и дв кумачевыя рубахи ему вручалъ, чтобъ у мамки молоко не пропало.

— А жарища-то! И вдругъ, по этой жарищ квартиру искать!

— Каторга. Я считаю, что отысканіе по этакой жарищ квартиры — это одна изъ казней египетскихъ.

— Хуже-съ. Танталовы муки. Вотъ намъ жизнь-то! Служишь, получаешь чины, ордена, а тутъ квартира — и… Тьфу! Наказаніе… И если-бы у меня не кончался срокъ старой квартиры пятнадцатаго августа…

— И у меня пятнадцатаго августа. Но вамъ что! Вамъ съ полагоря, вы человкъ тощій, но намъ, толстякамъ…

— Батенька, я хоть и не толстъ, но у меня ревматизмы въ рукахъ и ногахъ, такъ каково мн по лстницамъ-то! Да ежели съ портфелемъ…

— Поручили-бы портфель-то курьеру привезти. Онъ и привезъ-бы вамъ къ позду.

— Отецъ родной, у насъ только два курьера, и оба ищутъ квартиру для его превосходительства.

— Ахъ, и онъ перемщается?

— Перемщается. Квартиры нтъ подходящей, и черезъ это золъ, какъ цпной песъ. Вдь изъ-за этого-то у меня и портфель. Потребовалъ, чтобъ къ завтра одно дло… А и дло-то не спшное. А меня сегодня вечеромъ, какъ на зло, на винтъ звали. Фу! — отдувается тощій субъектъ, выхватываетъ изъ кармана платокъ и, снявъ шляпу, отираетъ со лба и съ лица потоки пота.

— Фу-у-у! — повторяетъ полный субъектъ и, вытащивъ платокъ, тоже отирается.

Пауза.

— Ну, что-жъ, звоните дворника, — говорить тощій субъектъ.

— Да я ужъ и то два раза звонилъ, но никакого толку.

— Звоните въ третій разъ. Надо-же дозвониться. Или, наконецъ, обратимся къ швейцару.

— Да вамъ-то собственно что? — спрашиваетъ полный субъектъ. — Я хочу немножко поотдохнуть и поотдышаться. Я только что сейчасъ въ дом рядомъ три лстницы смрилъ.

— Какъ, что мн? Тоже квартиру. Будемъ вмст смотрть.

— Нтъ, Иванъ Иванычъ, это неудобно.

— Отчего неудобно?

— Да какъ-же, помилуйте. Я раньше васъ къ этому дому подошелъ. Здсь для меня окажется подходящая квартира, а вы у меня ее отобьете.

— Вы раньше сюда подошли, а я нарочно къ этому дому пріхалъ, потому что мн нашъ экзекуторъ еще сегодня утромъ на этотъ домъ указалъ. Онъ для своей тещи въ этомъ дом квартиру смотрлъ, но тещ его оказалась квартира въ пять комнатъ велика, а мн именно въ пять-то и надо.

— Да и мн въ пять. Нтъ, Иванъ Иванычъ, я ужъ прошу васъ отойти и смотрть гд-нибудь въ другомъ мст. Помилуйте, что-жъ это такое! Мучился я, мучился, бродилъ, только набрелъ на подходящее — и вдругъ вы…

— Позвольте… Да, вдь, это нашъ экзекуторъ набрелъ вчера, а вовсе не вы… Вы даже не нашего вдомства.

— Плевать мн на вашего экзекутора! Что мн вдомство! Никакого я экзекутора не знаю и знать не хочу!

Полный субъектъ уже начиналъ горячиться. Тощій субъектъ схватился за ручку колокольчика и изо всей силы сталъ звонить дворника, тоже раздраженно приговаривая:

— Экзекутора можете и не знать, на экзекутора можете плевать, но ежели онъ указалъ на подходящую мн съ дровами квартиру въ пять комнатъ, то я до тхъ поръ не успокоюсь, покуда не осмотрю ее! Да-съ…

— Вы можете посл меня осмотрть.

— Съ какой-же это стати? Лучше ужъ вы посл меня ее осмотрите, ежели ужъ на то пошло.

— Но, вдь, это-же съ вашей стороны не благородно. Я ужъ стоялъ у дома, когда вы подъхали къ нему! — кричалъ полный субъектъ и въ] свою очередь сталъ звонить дворника.

— Какое имете право, милостивый государь, говорить мн, что я не благородно поступаю! — тоже возвысилъ голосъ тощій субъектъ. — Мн указали квартиру, а вы сами набрели.

— Скажу больше: свинство!

— А вы нахалъ посл этого!

— Что? Что? Повторите!

— Нахалъ! Да-съ… Нахалъ! Я ему изъ учтивости предлагаю вмст квартиру посмотрть, а онъ эту-же квартиру мн и запрещаетъ смотрть! Нахалъ.

— А вы? Вы… мерзавецъ, коли такъ…

— Самъ мерзавецъ! Самъ съшь!

— У воротъ стоялъ дворникъ безъ шапки, съ заспанной рожей и съ всклокоченной головой.

— Чего-жъ вы это, господа, колокольчики-то рвете? Не стыдно вамъ? Колокольчикъ сейчасъ оборвали, — говорилъ онъ, почесываясь подъ мышками. — Надо чинно, благородно…

— Квартира въ пять комнатъ есть? — быстро спросилъ его полный субъектъ.

— Квартира въ пять комнатъ въ третьемъ этаж не сдана еще? Та, которая восемьсотъ сорокъ стоитъ? — въ свою очередь задалъ вопросъ тощій субъектъ.