L'hospice pour les ames (СИ)

— Прости меня, прости! — заговорил он и поднял глаза; хотя они ничего не видели, они смотрели, смотрели так, что Алексей готов был целовать его ресницы. — Ужасно с моей стороны было заставлять тебя видеть меня таким. Клянусь, я больше не заставлю тебя это терпеть. Просто я не могу унять злобу в себе. Злобу на богов, на природу, на кого угодно за то, что мы, Алексей, не можем просто быть вместе, как те, кого назначила друг другу Вселенная. Не можем целоваться, заниматься любовью, жить вместе и при этом не думать ни о чём кроме того, как нам повезло встретить друг друга. Если бы ты был женщиной, у нас был бы шанс спасти друг друга, хотя и это лишь шанс. Я мог бы смириться с тем, что не могу поцеловать тебя, но ведь теперь я даже не могу видеть твоих светлых глаз, не могу любоваться тем, как твои волосы отливают золотом при свете фонарей!

— Ты всегда можешь коснуться моих волос, — ответил Алексей, — а к остальному просто нужно привыкнуть. Просто осознай, что мир жесток, но он таков, каков есть, а значит, нам остаётся лишь любить друг друга несмотря ни на что.

Сергей грустно улыбнулся и медленно провёл пальцами по его лицу, покрытому каплями; затем запустил ладонь в волосы и глубоко вздохнул. Алексей надеялся, что теперь Сергей отпустит свою боль. Он крепко обнял возлюбленного и ещё долго покрывал поцелуями его лицо, шею и руки, пока дождь не стал слабее и двое вернулись обратно в дом.

========== Часть третья. Ч У В С Т В О В А Т Ь ==========

Алексей ввёл в дом Сергея. Оба были промокшие с ног до головы, точно собаки после прогулки, но такие же счастливые. Он оставил друга в комнате, а сам удалился, чтобы запереть входную дверь.

Вернувшись в комнату, Алексей увидел обнажённого Сергея, не успевшего переодеться в сухую одежду, и быстро шагнул назад.

— Алексей? — позвал тот. — Ты здесь?

— Клянусь, я не разглядывал тебя, — принялся оправдываться он.

— Почему? Я не красив? — без обиды спросил Сергей.

— Ох, нет, красив, если бы ты только знал, насколько! — воскликнул Алексей, но тут же осёкся, заставив Сергея усмехнуться. — Не думай, будто я испытываю похоть. Я знаю, что это грязно и подло, и я никогда даже не трону тебя без твоего позволения!

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду, — твёрдо попросил юноша. — Скажи, что ты думаешь обо мне сейчас, я прошу.

— Я не хочу смущать тебя подобными откровенными мыслями.

— Я прошу тебя! — в голосе Сергея послышалась мольба, он сделал несколько шагов, став совсем близко с Алексеем. — Ты зрячий, я хочу убедиться в том, что ты ценишь это и смотришь внимательно! И отбрось стыд. Я испытываю то же, что и ты, и это не похоть, а страсть, проявление любви, заставляющее нас желать всецело, не только души, но и тела друг друга. Сними одежду. Скажи мне, о чем ты думаешь.

— Я думаю, что ты невероятно прекрасен, — заговорил Алексей, расстёгивая пуговицы на своей рубашке. — У тебя прекрасные глаза, в которых всё ещё сияют золотые крапинки. Мне хочется коснуться твоих щёк и губ, раскрасневшихся от смущения из-за такой откровенности.

— Ещё, — попросил Сергей и прислонился вплотную к обнажённой груди Алексея, мягко обнимая его за талию и оставляя поцелуй на шее. — Говори всё.

— Сейчас, — продолжил тот, снимая с себя брюки и чувствуя, как возбуждение теплой тяжестью ложится на плоть, — я смотрю на твою шею и останавливаю взгляд на ключицах, мне нестерпимо хочется коснуться и их. У тебя бледная кожа, к которой я жажду прижаться губами. А если я смотрю сюда, — он легко провёл пальцами по дорожке волос внизу живота Сергея, заставив того вздрогнуть, — у меня начинает кружиться голова.

Сергей медленно опустил руки с поясницы Алексея и продолжил покрывать поцелуями его шею.

— Спасибо, — выдохнул Сергей. — Теперь я знаю, что мы желаем одного и того же.

Казалось, сам воздух вокруг стал невыносимо горячим, тяжёлым, и разумы двоих людей окутала сладкая, будто мёд, и такая же тягучая пелена, делая происходящее похожим на сон.

— Сделай это, — прошептал Сергей, проводя ладонью по животу Алексея. — Если я не могу смотреть на тебя, то дай мне почувствовать, как ты становишься частью меня.

В следующее мгновение Сергей, будто лёгкая барышня, оказался подхвачен на руки и перенесён в мягкую постель. Его сжали в долгих, томительных, крепких объятиях и отпустили на долгие секунды, в которые он почувствовал, как всё тело невыносимо пылает жаром, исходящим от двух костров: того, что в груди, там, где сердце, и того, что разгорается ниже…