L'hospice pour les ames (СИ)

— Ничего. Я просто принёс книгу, — ответил Алексей. — Едва не потерялся между «Капиталом» и Островским.

— И что же ты принёс? — поинтересовался Сергей, будто бы даже немного огорчённый тем, что эти книги остались без внимания.

— Исторические очерки, — озвучил надпись на обложке Алексей и лёг на живот, кладя перед собой книгу. — Ты начинал их читать мне, а я закончу.

— Спасибо, — только произнёс Сергей и улыбнулся смущённо и очаровательно.

Едва прочитав несколько предложений, Алексей оказался прерван ужасным кашлем Сергея. Охваченный страхом, он метнулся к нему и увидел, что юноша задыхается. Не зная, что делать, он похлопал Сергея по спине, но быстро признал, что этим едва ли можно помочь: нет сомнений, причина у этого та же, что у наступившей слепоты. Через несколько секунд приступ прекратился. Дыхание перепугавшегося Сергея долго не могло выровняться, но, когда это произошло, он спросил:

— Ты ведь тоже думаешь, что теперь эти приступы будут всегда?

Алексей не ответил, лишь обнял его в знак поддержки. В его силах было только одно: обещать продолжать быть рядом.

Вскоре юноши вернулись к книге. Чтецкое мастерство Алексея не было выдающимся, но он искренне старался не разочаровать слушателя. Голос его был красив, богат немного неумелыми, но яркими интонациями. Сергей слушал своего друга и заново влюблялся в его голос, так усердно озвучивающий текст ради ослепшего. Стоит ли говорить, что в этот раз по его желанию книга была оставлена, а читающий — зацелован?..

========== Часть четвёртая. Бессмертие души покупается любовью ==========

Утром Сергей был холоден и задумчив. Он не отталкивал Алексея, но не отвечал на его нежности. Ближе к завтраку он произнёс:

— Алексей, можно нескромный вопрос?

— Да, конечно, — с готовностью кивнул тот.

— Есть в этом Париже публичные женщины? — безразлично спросил Сергей.

— Конечно, есть, — усмехнулся такому вопросу Алексей, не придав сначала ему значения, но насторожился. — Почему ты спрашиваешь?

— Без причин, — после недолгой задумчивой паузы произнёс Сергей. — Просто интересуюсь.

— Ну, — удовлетворённый ответом, Алексей решил пересказать все свои скудные знания в этом вопросе, полученные пару лет назад от приятелей, живо интересующихся данной темой, — есть много «улиц красных фонарей»: площадь Пигаль, или улица Сен-Дени, например.

— Хорошо… — многозначительно протянул Сергей, заставив Алексея вновь насторожиться.

— Серёжа, чего ты мне недоговариваешь? — спросил он. — Зачем тебе?

— А что, ты ревнуешь меня? — непривычно грубо, с вызовом, со злорадной усмешкой произнёс Сергей. — Может, я перед смертью решил начать грехи свои исправлять? Может, я решил стать нормальным мужчиной?

Алексей быстро заметил слабость и беззащитность, прятавшиеся за этой грубостью, и не придумал ничего лучше, чем подыграть Сергею и дать ему осуществить свой план, каким бы он ни был.

— Становись, если хочешь. Я тебе мешать не стану. Могу даже женщину сам найти и привести сюда.

Сергей был пристыжен и оскорблён. Он был зол на себя за то, что так язвительно и беспощадно заявил о своём желании изменить человеку, который его любил, и поражён его спокойным снисхождением. Неужели он позволит ему спать с проституткой? Конечно, потому что доверяет и позволит что угодно, если Сергей посчитает, что это пойдёт ему на пользу.

И он согласился. По выражению лица Алексея стало ясно: тот до последнего надеялся на то, что все эти вопросы останутся гипотетическими. Однако, приняв невозмутимый вид, юноша хлопнул входной дверью и снова появился на пороге лишь спустя три часа, да не один, а под руку с пышногрудой брюнеткой в вульгарном потрёпанном красном платье.

— Алёша? — позвал Сергей, услышав его шаги.

— Я привёл тебе самую настоящую французскую путану! — торжественно, но не без обиды в голосе объявил Алексей. — Знакомься, Серёжа, это мадемуазель Клодин, la prostitu'ee.

— Bonjour, monsieur, — промурлыкала женщина самым соблазнительным голосом, на который только была способна.

Лицо Сергея вытянулось. Он был шокирован таким поступком Алексея и напуган этим женским голосом, полным сладострастия.

— Mademoiselle, — говорил ей на ухо Алексей, — s’il vous pla^it rends mon ami heureux. C’est une grande responsabilit'e. Soyez prudent et doux. Rappellez-vous qu’il n’est jamais sorti avec une femme et qu’il est aveugle. Et ne touche pas ses l`evres. (Мадемуазель, пожалуйста, сделайте моего друга счастливым. На вас лежит большая ответственность. Будьте нежны и аккуратны. Помните, что он никогда не был с женщиной и что он незрячий. И не приближайтесь к его губам.)

— Comme vous le souhaites (Как вам угодно), — улыбнулась ночная бабочка и выжидающе уставилась на юношу, который всё стоял и ждал, когда она сама приступит к делу.