La famiglia (СИ)

— Ну, значит, сыграем втроём.

Я чуть не захлёбываюсь от такой наглости.

— У меня нет третьего джойстика. — Вру, конечно, но какого чёрта?!

Ганби, разливающий чёрную гущу по бокалам (по трём бокалам!), оборачивается ко мне с такой, сука, выразительной ухмылкой, что я просто захлопываю рот. Я не знаю, что было в этой полуулыбке-полуоскале, но мне на это ответить как-то нечего. Он этим выражением лица словно одновременно высказал и всё, что обо мне думает, и сколько раз меня на хую вертел, и вообще… что он всё на свете понимает.

Я понуро иду за бодрым и решительным Ганби наверх, но помогать с напитками отказываюсь. Пусть сам тащит.

— Куда дальше? — спрашивает он, когда мы преодолеваем лестницу. Точно. Он же не вкурсе, в какой из комнат меня поселили.

Я вздыхаю.

— Мне что, вообще никак от тебя не отвязаться?

Ганби тихо смеётся. Он вообще сильно изменился с того раза, как Джейк застал нас дерущимися на полу. По крайней мере, в поведении. Словно задумал что-то коварное. А может быть, просто преисполнился дзеном. Сучий потрох.

Отсмеявшись, он пристально посмотрел мне в глаза.

— Если уж ты присосался к члену моего деда, то и со мной общаться придётся.

С мгновение я хлопал ресницами, пытаясь осмыслить происходящие с этим гондоном метаморфозы, а он стоял и смотрел на меня с лучезарной улыбочкой на губах. Закипать я начал, как древний бабушкин чайник.

— Что ты сказал, обмуд…

— Эй! Вот ты где! — Из двери моей комнаты высунулась блондинистая головка Джулии. Увидев кузена, она радостно взвизгнула: — О, Вик! Заходи! — Вы на неё посмотрите! Как будто это её комната!

Оскал Говнюка Ганби стал ещё шире. Он всунул мне, ошалело застывшему с выражением охреневания на лице, поднос с кофе, опасно качнувшимся, одарил ухмылкой, ничего хорошего не предвещавшей и наклонился так, чтобы только я мог слышать его вонючий голос и видеть его вонючее лицо.

— Не отставай, профурсетка. — Блеснул ряд белоснежных зубов, а затем меня, возмущённо задохнувшегося воздухом, обдало альфячьим запашком: этот придурок так и не был в душе с самого пляжа.

Я скрипнул зубами и пошёл следом. Дверь мне, разумеется, никто не придержал.

Мы играли втроём, присобачив лишний монитор, ещё с час. Джулия перекидывалась с кузеном шуточками, а я тупо втыкал в экран, стараясь унизить их обоих в игре как можно жёстче.

— Ну Лиам и разошёлся, — хохотнула Джулия, когда я разрезал её бензопилой напополам на первой же минуте игры, и закинула в рот попкорна на целый кулак. Моделью она быть хочет, посмотрите на неё! А ты знаешь, что тебе придётся отказаться от всего, что ты так сильно любишь?!

Ганби ткнул её локтем в плечо и что-то тихо шепнул так, чтобы я не расслышал. Морда у него при этом была преехиднейшая. Они захихикали, как два школьника в столовой при виде всеобщего изгоя. И ладно, Джулия! Она ведь и правда школьница! Но этот?! Он меня лет на десять старше! У него же даже седой волосок на виске торчит! Думал, если ты блондин, никто и не заметит? Ха! Наивный!

Я набычился, продолжая убивать бедных людишек с особой жестокостью.

— Ну-ну, Лиам, не куксись, — смеётся эта сволочь, дружески похлопывая меня по плечу. Светлые глаза смотрят на меня уж слишком пристально. — Мы ведь шутим. Верно, Джулс?

— Да, Лиам, не обижайся, — шепелявит поганка сквозь полный рот попкорна. — Когда уже я буду маньяком?!

— Чтобы стать хорошим маньяком, нужно думать, как маньяк, — бурчу я, отбирая у неё миску с попкорном. Потом заканчиваю игру и запиваю вкус кофем Викторова приготовления. Кофе и вправду вышел преотлично. — Хорошо получилось, — говорю ему, поглядывая исподлобья. Закидываю удочку или типа того. Надо же как-то налаживать отношения с, прости Господи, внучком. Сколько нам ещё сотрудничать? Всю жизнь?

— Обращайся. — Уголок губ едва заметно ползёт вверх. Не то чтобы я планировал его веселить, этого уёбка, что называет меня женщиной лёгкого поведения. Даже не мужчиной лёгкого поведения! Это я бы ещё стерпел! Но нужно как-то топить лёд, в конце концов. Джейк прав. Как бы я его ни ненавидел, мне нужно привыкать, что с этой минуты нам придётся много времени проводить рядом. Семья, блин. Которую не выбирают.

Мы играем так, пока не садится солнце, и Джулии наконец-то выдаётся побыть маньяком. Мне приходится кооперироваться с Ганби, несмотря на то, что маньяк слабенький.

— Куда прёшься, идиот! — шиплю я. — Чини генератор, пока она не видит!

— Сам чини, если жизнь не дорога! — шипит в ответ Ганби.

Так, в сопровождении шипения двух змей и зевков Джулии, проходит игра. В конце она заявляет, что ей нужно ответить «Багу» и уходит на кровать. Ганби, разумеется, хмурится и спрашивает, что за Баг. Джулия, разумеется, закатывает глаза и отвечает, что это её двадцатипятилетний приятель-байкер. Ганби, разумеется, выговаривает ей, какая она ещё маленькая и глупая. А я, разумеется, спешу передислоцироваться в ванную комнату, потому что не собираюсь участвовать в этом диалоге даже в качестве слушателя.