La famiglia (СИ)

— Ну… для плюс-сайза тебе нужно набрать ещё фунтов тридцать. А чтобы в попасть в обычный моделинг, нужно сбросить пятнадцать.

— Так много. — Уголки губ Джулии опускаются вниз.

— Да оно тебе надо? — фыркаю я, вставляя диск с игрой. — Как твой новый дедушка авторитетно заявляю, что всё это не так круто как кажется.

Джулия смеётся в кулак.

— ОМГ, это такой кринж…

— Чего?..

— Забей, Лиам. А почему моделинг — это не круто?

Я сую ей свою футболку, чтобы не светила мне тут формами (я же не железный, ну), а затем одеваюсь сам, впихиваю ей в руки джойстик и ставлю салатницу с карамельным попкорном между нами.

— Потому что тебя все используют, как вещь, даже если далеко продвинешься. Даже актёрам живётся лучше… О, я за маньяка играю!

— Ну бли-и-ин, — расстроилась Джулия. — Я тоже за маньяка хотела!

— Отсо… э-э-э… перебьёшься!

— Ой, пфр, я знаю, что ты хотел сказать! Грубиян! — «Внучка» хохотнула.

Я закатил глаза.

— А с актёрами что не так? — спросила она, листая внешность своему персонажу.

— Всё так. — Я сунул себе в рот целую горсть попкорна. — У актёров на съёмках есть покушать, им больше платят, к ним относятся более… уважительно.

— А к моделям плохо относятся?

— Можно и так сказать…

— Зачем ты тогда этим занимаешься?

— Ну… возможно, это вообще единственное, в чём я хорош. Да и выручка, знаешь ли, лучше чем, если бы я пошёл за стойкой кофе варить.

— А чего ты в колледж не пошёл?

Ну посмотрите на неё, сама тактичность!

— Эй, мажорка, не всем родители на учёбу бюджет закладывают!

— Ну так теперь это ведь не проблема.

Джулия смотрит на меня своими большими, серыми глазками в рамочке острых чёрных ресниц так, словно это я здесь хожу в старшую школу, а она вполне себе взрослая и умудрённая жизнью.

И ведь действительно. Девчонка шарит. Ма и па как-то не озаботились на тему моего обучения в колледже. Они, конечно, исправились на близнецах, начав копить им невероятные суммы (на Гарвард, не меньше), но я уже как-то был в пролёте. Уж не знаю отчего.

Ну и не то чтобы прямо сильно хотелось корпеть над учебниками. Не думаю, что это моё. В школе я был всегда «удовлетворителен», иногда «хорош», а в редких случаях (касавшихся в основном курсов художеств и парочки общественных наук) — «отличен». Какой мне колледж? Да и зачем, если Стэн пропихивает меня в кино? Там уж я точно пригожусь с моим-то лицом, а не за неудобной партой с конспектом в руках.

Мы с Джулией разыгрываем пару игр, причём оба раза мне выпадает быть маньяком, и оба раза я отлавливаю и её и всех остальных неудачников, имеющих смелость подключиться к серверу со мной в роли огромного уродливого мужика с бензопилой.

В конце концов, я оставляю Джулию, чтобы сделать нам кофе. Пусть пока попытает счастья без меня в игре. Это, наверное, второе, в чём я хорош. В видеоиграх. Но то навык довольно бесполезный.

Уже почти вечер, и кухня залита оранжеватым закатным светом, который так обожают фотографы. Я знаю, почему. Перед закатом вся жизнь, словно под фильтром из какого-нибудь крутого спагетти-вестерна. Всё кажется если не лучше, то романтичнее, как минимум.

Я вынимаю из шкафа все банки с кофе, нюхаю по очереди и выбираю, как обычно, самый терпкий сорт.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивают красивым, холодным голосом.

Я крупно вздрагиваю, как пойманная в кладовке мышь, а затем вспоминаю, что у меня столько же прав находится здесь, сколько и у него.

— Кофе, — бросаю, не оборачиваясь, и лезу искать нужную турку, а достав, вспоминаю, что я и отвечать не обязан. — Это ты что тут делаешь? — шиплю, спохватившись, всё же выглядывая из-за плеча.

Ганби стоит, изящно опираясь задом о стойку, уже вполне, хоть и легко, одетый. Блестит в закатных лучах золотая серёжка. Он смотрит на меня утомлённым, неотрывным взглядом.

«Сейчас доебется», — думаю я.

— Где Джулс? — спрашивает он вместо ответа.

— У меня, — ворчу, ставя турку на плиту.

— И чем же вы там так заняты?

Я закатываю глаза.

— А это твоё дело?

— Вообще-то, да.

«Ва-абьсета, дя», — передразниваю в мыслях, но на деле даже губ не размыкаю. Пошёл он в жопу, чего ему надо?

— Для холодного кофе лучше взять другой сорт, — говорит он, спустя несколько неловких мгновений повисшего гирей молчания. Неужели не мировую пошёл, псина блондинистая?

— Сам разберусь!

Я слышу тягостный вздох, а затем меня решительно отодвигают от плиты. Сука, мать его, Ганби выбирает другую банку и сыплет в турку не пять ложек, а все восемь.

— Эй! — я пытаюсь встрять в процесс, но говнюк довольно решительно и умело блокирует мои поползновения. И выражение лица у него в этот момент такое спокойное, но словно бы ему приходится сдерживаться, чтобы не показать лишних эмоций.

— Так чем вы с Джулией заняты, Лиам? — И голос строгого папочки включил, бог ты мой… от Джейка наслушался что ли?

Я какое-то время думаю, отвечать мне вообще или же просто молча пойти наверх и придумывать оправдания, почему я без напитков для госпожи.

— В «Dead by daylight» играем, — бурчу я, наблюдая из-за его плеча процесс создания какого-то, блять, кулинарного шедевра, а не просто айс-кофе.

Ганби не отвечает, пока турка не начинает булькать.