Лабиринт

Май близился к концу. Полуденное солнце на юге Кюсю припекало вовсю. Поля мягкой серой шляпы плохо защищали Сёдзо от горячих лучей. Выйдя за ворота тюрьмы, он глубже надвинул шляпу на вспотевший лоб. Перейдя дорогу, он свернул в переулок. Там была лавка, принимавшая заказы на передачи для заключенных.

Сёдзо не хотелось думать ни о чем, разве только о самых насущных делах. Надо было позаботиться о передаче для брата — он просил карасей и паштет из угрей и вареного риса.

Хозяйка лавки, женщина лет сорока, была с Сёдзо особенно любезна, потому что все, кто навещал Киити, заказывали для него самые дорогие блюда. Она в раздумье потерла руки, затем, посмотрев на стенные часы, ответила:

— Поздновато, конечно. У меня уже разобрали угрей, но для вас я все сделаю. Можете не беспокоиться. Кстати,— добавила она,— передайте, пожалуйста, госпоже Канно... Впрочем, завтра она, вероятно, сама здесь будет, и я ее увижу... Но на всякий случай скажите, что белье из стирки получено и уже передано по назначению.

— Благодарю вас,— поклонился Сёдзо, поднимаясь со стула.

Выйдя из переулка, он попал на большую улицу, по которой шел трамвай. Адвокат Такеда, как это принято в провинциальных городах, отдельной конторы не имел и принимал на дому. Жил он далеко за префектуральным управлением, Сёдзо надо было проехать несколько остановок трамваем и дальше идти пешком.

Когда он был в лавке, у него мелькнула мысль позвонить оттуда по телефону, чтобы узнать, дома ли адвокат. Но потом, почему-то передумав, он так и не позвонил.

«Днем я приглашена в гости. А к вечеру вернусь. Около половины седьмого». Она назначила даже час свидания. Слова ее назойливо звучали в ушах Сёдзо. Он старался не думать об этом и не мог. Но ведь это она шептала ему на ухо, она звала его к себе. Он-то ничего не обещал. Он не сказал ни да, ни нет.

Он без конца твердил себе: нельзя ехать, не следует ехать, а все-таки поехал. Да еще навязали ему этот идиотский подарок. Надо бы попасть туда, пока она не вернулась из гостей, оставить ящик, визитную карточку и уйти. А еще лучше отложить посещение адвоката и отправиться прямо сейчас. Приморская электричка через сорок минут доставит его в Бэппу.

И все-таки Сёдзо сначала пошел к адвокату. Тот оказался дома, но у него были клиенты. Пришлось ждать в приемной. Из кабинета хозяина доносились возбужденные голоса. Видно, речь шла о каком-то запутанном деле, разговор затягивался.

Сёдзо достал из кармана журнал «Под знаменем новой науки» и снова стал пробегать глазами статью Киёси Мики, которую начал читать еще в тюремной приемной, дожидаясь свидания с братом. Но на сердце было почему-то тревожно, и он никак не мог сосредоточиться.

Отложив журнал, он рассеянно взглянул в окно. Под ним в саду росли олеандры. Сёдзо знал, что эти столь любимые китайцами растения были посажены и на вилле Фудзан еще в те времена, когда там жил генерал Ли. Великолепные высокие кусты олеандров цвели на усыпанном галькой дворе. В курортном городке с горячими источниками и цветы и листья на мандариновых деревьях распускались раньше, чем в соседних городах и селах. Там уже, наверно, олеандры осыпаны розовыми икрасными цветами, как летом. А здесь на ветках пока еще только бутоны.

Продолговатые плотные листы, меж которыми там и сям виднелись полураспустившиеся бутоны, казались темными — солнце уже начинало клониться к закату.

— Брат ваш нервничает, он все время меня торопит. Но поймите, теперь не те времена, и так быстро дело не делается. Я не думаю, чтобы вскоре удалось взять его на поруки.

Сёдзо высидел в приемной адвоката больше часа, чтобы выслушать этот ответ.

Он заехал в контору, взял увесистый чемодан с рыбой и сел на электричку, идущую в Бэппу.

Когда поезд проехал туннель, проложенный в каменистой горе, вдали показалась бухта. Образуя рукав, море вдается здесь в сушу, будто обнимая город крылом. Залив дремал, подернутый едва заметной рябью.

Солнце только что скользнуло за линию гор, мягко врезающихся в голубое небо. Вечерняя заря то там, то здесь окрашивала лиловатый залив в тона цикламена.

Ни ветерка — ни с моря, ни с гор. Воздух, еще более знойный, чем днем, насыщен запахами горячих минеральных источников и озоном. Кажется, что воздух густым плотным облаком окутывает тело.

Было вечернее затишье, которое в этот час царит здесь на всем побережье.

Начинались долгие вечерние сумерки.

Вскоре на лодках рыбаков, промышляющих ловом каракатиц, зажглись красные огоньки. Но лодок самих еще не было видно на горизонте. В бледно-голубом чистом небе медленно плыли золотисто-желтые и красноватые облака, озаренные закатным светом, и на их фоне, точно груда руды, чернела гора, к которой прилепился Бэппу. Ранние городские огни тянулись вдоль мягко изогнутой линии берега и взбегали на гору почти до самой ее вершины.

Бэппу богат минеральными источниками. Горячие воды с шумом бьют из земли и на песчаной прибрежной полосе и в горах. И везде вокруг них — гостиницы, дачки, виллы.

У одного из таких источников на горе и стояла вилла Фудзан.