Лабиринт мертвеца

Гаммер выжидательно уставился на меня и притих. Я лишь растерянно улыбнулась ему в ответ. Не знала, нужно ли относиться к его словам серьёзно. Головоломки, сундуки с золотом, безумные богачи, устраивающие гонки для искателей приключений, – всё это было бесконечно далеко от меня и моей обычной жизни. Я ведь даже приключенческие романы не любила.

– Так чего мы ждём? – рассмеялась Настя. – Ты уже выяснил, где копать?

Гаммер обиделся. Он бы ушёл, но я схватила его за руку и перетянула на диван. Вздохнув, Гаммер положил ноутбук себе на колени. Классе в пятом я обклеила крышку его ((Самсунга» цветными стикерами с танцующим бегемотиком Глорией. Стикеры с тех пор выцвели, но сохранились. Гаммер разбудил экран и показал нам с Настей головоломку Смирнова. Она была действительно сложной. Я прочитала её несколько раз, прежде чем уловила, о чём в ней вообще говорится.

«Дорога древних людей вьётся между белой вершиной, где пламя дважды предрекало божественную власть, и обителью того, чей голос заставлял умолкнуть соловьиных птиц. Над излучиной дороги, залитой океанами огней, морями крови и озёрами смеха, открыта дверь, но в неё не войти без ключа. Ключ отыщет тот, кто поднимется к золотым ветвям с золотой листвой и вдалеке увидит слепые окна чужого мира. Вместо слов останется белый туман, и в лесной земле, как девять солнц, засияет тёмная темница. Она расскажет о сокровищах, когда вымысел покинет правду».

– Ого, – без улыбки промолвила Настя.

– К золотым ветвям с золотой листвой, – прошептала я.

Гаммер открыл лежавшую у него на рабочем столе папку «Лабиринт мертвеца» и целый час показывал нам скачанные страницы всевозможных туристических, исторических форумов и даже одного португальского форума для тех, кто ищет сокровища. Гаммер загрузил себе публикации из соцсетей, любительские статьи, ролики с тревел-каналов на «Ютьюбе», подборки фотографий – всё, что было хоть как-то связано с головоломкой Смирнова. Выгуливая мопсов, он явно не терял времени даром. «Гугл-переводчик» порядком исковеркал тексты, но общую суть я уловила, и мне стало немножко не по себе. Чем чаще в них упоминались Болгария, Родопы и Орфей, тем больше меня пугало происходящее.

Настя села к Гаммеру поближе, положила голову ему на левое плечо и молча следила за тем, как он открывает скачанные файлы. Я же справа подтянула к Гаммеру подушку и, заложив под неё руки, легла на живот. Никогда ещё наши собрания в штаб-квартире не проходили так тихо. Было лишь слышно, как Гаммер постукивает по тачпаду и как шумит кулер старенького «Самсунга».

– Не представляете, сколько тут теорий, – сказал Гаммер. – И больше всего спорят про начало карты, что логично. Если найти отправную точку, дальше легче. Карта сокровищ…

Я уже привыкла, что Гаммер говорит о карте сокровищ всерьёз.

– …начинается с «дороги древних». Она вьётся между двумя ориентирами. Первый ориентир – «белая вершина, где пламя дважды предрекало божественную власть». Вот сводная таблица. Вариантов предостаточно, но многие сходятся на том, что «белая вершина» – это древний оракул вроде дельфийского, а может, именно дельфийский. Второй ориентир – «обитель того, чей голос заставлял умолкнуть соловьиных птиц», и тут все считают, что Смирнов намекнул на одного из певцов древнего мира. Вариантов опять хватает. Тамирис из древнегреческих мифов. Он завораживал пением птиц и бросал вызов музам, за что они его ослепили и лишили голоса.

– Добрые музы, – усмехнулась Настя.

– Евмолп, сын Посейдона и первый жрец храма Деметры. Демодок, который пел так, что сам Одиссей плакал. Памфос с его грустными песнями. Филамон, муж одной из муз и дедушка Орфея. И, собственно, сам Орфей – на болгарском форуме все уверены, что Смирнов говорил про него, потому что второй ориентир перекликается… сейчас, подожди, найду… Вот! Перекликается со строками из «Веды славян», точнее из двух песен «О рождении Орфея».

– А «Веда славян» – это?.. – спросила Настя.

– Как финская «Калевала».

– Чего?

– В общем, сборник всяких древних песен. И вот там поётся:

Даже птицы прилетели во дворец,
Чтобы послушать песню голосистую;
Летят да прилетают во дворец,
А потом падают как заворожённые на землю!

Это из одиннадцатой песни. А вот из двенадцатой:

Сама птица соловьиная лопалась от злости,
Так завидовала дитю знаменитому.

– Птица соловьиная, – повторила я.

– Да! – кивнул Гаммер. – Видишь?! Головоломку можно решить как уравнение, только подставь вместо переменных конкретные числа. Если сократить второй ориентир до «обитель Орфея», уже проще, согласись?

– Ну… – неуверенно протянула я. – Ты же понимаешь, что мы головоломку не решим? На твоих форумах все голову сломали и ничего не добились.