Лабиринт мертвеца

Гаммер попросил меня в тысячный раз прочитать послание «я таджика». Я открыла на смартфоне фотографию болгарской открытки: «Школьником я ходил в нашу областную детскую библиотеку, и книги защищали меня от тревог. Библиотека перебралась в другой район, но я и сейчас любуюсь её старым зданием, когда проезжаю рядом на своём дряхлом пыжике. Желаю и вам найти в книгах приют от любых невзгод».

– Негусто, – признал Гаммер.

Глеб кивнул на металлический шкаф с пронумерованными абонентскими ящиками, и Гаммер оживился. Подумал, что номер пропущенной тетради из «Оцеолы» указывает на конкретный ящик.

– Девятая тетрадь, – напомнила я.

– И ящик нужен девятый! – прошептал Гаммер.

Сомнительное предположение, однако ничего лучше мы не придумали. Долго крутились возле шкафа, затем спросили в окошке, можно ли арендовать девятый ящик. Нам ответили, что он арендован, и отказались назвать, кем именно. Сотрудники отделения косо поглядывали на нас, и мы предпочли выйти наружу.

Потоптались на крыльце отделения. Обошли пристройку. Не нашли ни граффити с египетским стервятником, ни памятников Орфею – ничего, что было бы связано с подсказками Смирнова. Нашли только заброшенную аптеку с заколоченными окнами и городскую детскую библиотеку. Я заскочила в библиотеку. Месяца два назад уже звонила сюда, спрашивала про Майн Рида, Честертона, Хилтона, Конрада, Ружа и Грина. Сейчас повторила свой вопрос. Молоденькая библиотекарь узнала меня по странному выбору авторов. Мне стало неловко, и я поторопилась выскочить на улицу.

Погода испортилась, и на обратном пути Глеб раскрыл зонтик, попробовал поймать под него Настю. Лёгкая морось время от времени прекращалась, и лишь по кругам на лужах можно было понять, что дождь вообще идёт. Мы опять свернули в лес и обогнули озеро с другой стороны – вышли прямиком на Карла Маркса.

Приехав в Светлогорск одна, я бы уже сдалась, но вчетвером мы согласились заночевать здесь, хоть и не представляли, как продолжить расследование. Светлогорский штемпель завёл в тупик. Сколько их, тупиков, попалось на нашем пути, и ничего – шаг за шагом мы продвигались вперёд!

Вышли на Аптечную, миновали пересечение с Почтовой и вскоре свернули в опрятный зелёный скверик. Гаммер повёл нас к трёхэтажному кирпичному домику с возвышавшейся по центру башенкой четвёртого, чердачного, этажа. Здание было старое, в подтёках сырости, но красивое. Над закруглёнными окнами сохранились узорчатые фрамуги, в которых прежде, наверное, стояли витражные стёкла. До войны дом принадлежал какой-нибудь фрау Мюллер или фрау Шмидт, в сезон сдававшей комнаты постояльцам. По словам Гаммера, после войны тут расположилась светлогорская администрация, а к девяностым – общежитие для коммунальщиков водоканала. Одним из тех коммунальщиков был дедушка Гаммера – он ненадолго заселился сюда в ожидании квартиры, прожил тут больше двадцати лет и прошлой осенью вместе с тётей Гаммера и двумя внучками наконец перебрался на Калининградский проспект в Отрадном.

Изначально каждый этаж в доме на Аптечной был полноценной квартирой в четыре комнаты, однако все квартиры давно стали коммунальными, а в комнатах поселились отдельные семьи. Кухня осталась одна на четыре семьи, и в ней теснились четыре плиты, четыре чайника, четыре стиральные машины и четыре полочки для туалетных принадлежностей, разве что раковин было две. Ванных комнат не сохранилось, и все годы родственники Гаммера мылись в тазике или ходили мыться к друзьям. Я понимала, что это жутко неудобно, но мне дом понравился.

Пока Гаммер ходил за ключами к соседу, я забралась на захламлённый чердак и оттуда увидела водонапорную башню в центре Светлогорска. Сосед, запахнувшись в халат, вышел на лестничную площадку и с подозрением оглядел неожиданных гостей. Мы с ним разговорились, я рассказала ему про «Почтовую станцию Ратсхоф», и выяснилось, что сосед у Гаммеров приятный. Пока я болтала с ним, Гаммер на общей кухне заварил чай, а Настя достала из моего рюкзачка последние марципановые батончики. Сосед обрадовался, когда мы его угостили, и совсем подобрел – предложил нам «Юбилейное». После ночи, проведённой в библиотеке, Настя от печенья в ужасе отшатнулась.

Комната Гаммеров была не то чтобы тесной, но её поделили пополам, превратив в два самостоятельных закутка. От них отгородили узенькую прихожую с холодильником и обеденным столиком, по размеру не превосходившим складной столик в поезде. Под потолком протянули зашторенные антресоли, на стены повесили полочки и крючочки для одежды. Получилась квартирка, которая в итоге выглядела кукольной – я не представляла, как тут, несчастные, ютились дедушка, тётя и две двоюродные сестры Гаммера. Левая комнатушка была поменьше правой, и мы с Гаммером бросили монетку – Гаммер выиграл комнатку побольше и обрадовался, однако они с Глебом потом всё равно уступили её нам.