Лабиринты мышления или учеными не рождаются

1957 год. Хрущевская оттепель. Конечно, не то, что теперь, но и тогда взятки процветали. Я заканчивал медицинское училище и в числе 5% отличников должен был сдавать при поступлении в медицинский институт, наравне с «серебряномедалистами», всего один предмет. Если «пятипроцентник» получал пятерку, его зачисляли. Таким предметом по тем временам была физика. Я и готовил изо всех сил физику. И даже заработал на репетиторов и взял несколько уроков. Но надо же беде случиться, что за три недели до абитуриентской страды объявляют: вместо физики будет химия. Делать нечего, в мыслях обложив чиновников трехэтажным, сами понимаете чем, я обложился учебниками химии и на все три недели замуровал себя в четырех стенах. И, простите меня грешного, стал готовить шпаргалки. Меня в моих глазах извиняло то, что я готовил шпаргалки сам. Это все же нечто иное, чем пользоваться чужими шпаргалочными материала–ми. Все же я прорабатывал учебный материал честно, а шпаргалка была… так, на всякий случай — вдруг что–то забудется. Шпаргалке на каждую тему было заготовлено свое укромное, но удобное для того, чтобы ее быстро достать, место. В туфлях у лодыжек, в отворотах рукавов рубашки, в галстуке… Была и главная шпаргалка, в которой были указаны места тайников по темам. Все это, увы и к счастью, не понадобилось мне, потому что при изготовлении шпаргалочных конспектов действительно все и запомнилось. Ведь надо было уложить в минимальном носителе (бумажке величиной с нынешнюю пятирублевую монету) максимум информации. Так что материал в целях краткости много раз переделывался и… непроизвольно запоминался. Не могу сказать, что все то, что мы излагали до сих пор, было сформулировано уже тогда. Но начало было положено именно в той экстремальной для меня ситуации.

Я понял, что в частности и в особенности надо овладеть структурными формулами. Здесь остановимся. Атомы того или иного элемента или группы атомов в молекуле химики не берут в рамку, как это сделали бы мы после всех наших рассуждений. Но нам это помогло бы видеть соотношение атомов и групп атомов в молекуле. И тогда линии, обозначающие валентности, направлялись бы от овала к овалу, а не просто от кучки букв к кучке букв. Это лучше отображало бы структуру молекулы. Но, по существу дела, химики и без овальных рамок в структурных формулах применяли и применяют логико–графическое структурирование. Вот это мне необыкновенным образом и помогло.

Я взял билет из середины билетной гущи, а не с краю, как это обычно делают тревожные абитуриенты. Почувствовал, как зашевелились все нужные мне шпаргалки — ага, значит, не надо было уже трогать спокойно почивавший в галстуке шпаргалочный каталог. В это время завершил свой ответ мальчик, который отвечал вроде бы довольно бойко. Серебряномедалист. Председатель экзаменационной комиссии, подбадривая его, сказал, что доволен ответом, комиссия ставит ему «хорошо». Но всем было ясно, что это приговор: в этом году он не прошел.

— Следующий, — обвел глазами притихших соискателей студенческих билетов председатель…

В ответ — смиренное молчание. Вопросы экзаменационного билета я знал досконально. И скорее из сострадания к моим конкурентам, чем из наглости (все–таки председатель был строг и страшен), я приподнялся и с тревогой сказал:

— Если вы позволите решить задачу при вас, то я готов был бы отвечать…

— Это мы приветствуем. — Очки громадного и страшного председателя экзаменационной комиссии переместились на бритую лысину: он решил рассмотреть нахала более заинтересованно. Я рассказал о ходе решения задачи. Он одобрил. Но спросил, а нельзя ли решить задачу короче. Я задумался. Он подсказал:

— С использованием закона Авогадро…

— Как же я не догадался сразу? — сказал я и похолодел. Но справился с волнением и произвел правильно расчеты.

— Ну–ну, все идет нормально…

Но я помнил о предшественнике, которого он тоже хвалил, перед тем как поставить роковую четверку. Я попытался перейти к ответам на вопросы, то есть протараторить наизусть материал учебника. Однако председатель остановил меня:

— Ну, этот материал вы знаете на пять. А вот напишите–ка нам структурную формулу «купрум два, эс–о–четыре–трижды»…

Тут уж меня не подвел юношеский максимализм:

— А можно я вам сразу напишу структурную формулу сернокислой соли марганца?

Для тех, кто, как теперь и я, подзабыл химию, сообщу, что марганец — галоид, а здесь он должен был выступить в роли металла. Теоретически это было возможно, но заявить о таком намерении было еще большим нахальством, чем идти отвечать без подготовки. Председатель опустил очки с лысины снова на переносицу:

— Ну, валяйте…

Я написал семь раз группу «эс–о–четыре»; выше этой цепочки расположил один атом марганца, ниже — второй атом марганца и бойко провел по семь валентностей от каждого марганца так, чтобы на каждый «эс–о–четыре» приходилось по две валентности. Всё. Больше меня не спрашивали. Председатель объявил мне приговор: «отлично», и я кубарем скатился по пролетам лестницы с четвертого на первый этаж, все еще не веря в свою удачу.