Лабух

— И даже воевал. А это важно?

— Черт его знает, главное, чтобы с бывшими сослуживцами не встретились. Покажите, как играете.

— А что именно? — спросил Могилевский, не обнаружив нот.

— Все что придет в голову. Хоть собачий вальс!

Дмитрий в ответ пожал плечами и ударил по клавишам…

Ну что тут можно сказать. Розенфельд оказался прав. Довольно посредственный базовый уровень, плюс долгое отсутствие практики… почти как у меня с полгода назад. Может, чуть лучше.

— Плохо? — правильно понял выражение моего лица чекист.

— Ничего страшного. Бетховена никто и не ожидал. Просто учтите, что Куницына профессиональная певица и мгновенно поймет, что вы дилетант. Господа офицеры тоже люди образованные и нечуждые культуре… Хотя, сейчас везде такой бардак, что может и получиться. Где учились музыке?

— Отец служил швейцаром при консерватории. Хотел, чтобы я стал музыкантом, упросил одного студента стать моим наставником.

— А потом?

— Потом началась война. Призвали в музыкальную команду запасного полка. Но поскольку рояля там не было, стал литавристом. Дальше революция, гражданская война…

— Понятно. Теперь слушайте меня. Болховский отнюдь не дурак, но занят другим. Влюблен, ревнив и, кажется, контужен. Его подручный — Котов. Эдакий верзила с грубыми чертами лица. Довольно силен, но начисто лишен фантазии. Такому человека придавить, что высморкаться! С остальными я мало контактировал.

— Спасибо. Буду знать…

Впрочем, довольно скоро выяснилось, что опасался я совершенно зря. Остальные музыканты, выделенные нам Шуминым, оказались немногим лучше, так что на общем фоне Могилевский особо не выделялся. Болховскому и его сообщникам похоже было вообще плевать. Что же касается Маши…

— Вот уж не думала, что в Москве буду с сожалением вспоминать наших друзей из «Ласточки», — заметила она после очередной репетиции. — Сережу, Изю, Владимира Порфирьевича… интересно, как они там?

— Все с ними нормально. А хочешь выступать с настоящим оркестром давай отложим этот дурацкий тур и поработаем в «Мосэстраде».

— Ты же знаешь, это невозможно.

— Тогда не жалуйся.

Наконец, все было готово к отъезду. Коллектив собран, маршрут намечен, репертуар утвержден. Но накануне мне пришлось снова встретиться с Артузовым.

— Добрый день, Николай Афанасьевич, — вполне благожелательно начал он.

— И вам не хворать.

— У вас все хорошо?

— Как ни странно, да.

— Не слышу энтузиазма в голосе.

— Не обращайте внимания. У меня так часто бывает. Перед каждой новой песней кажется, что она никому не понравится. Что мелодия дурацкая, а слова просто глупые!

— Зря вы так. И то и другое у вас более чем хорошо… может, вы просто не хотите принимать участие в предстоящих гастролях?

— Это так заметно?

— Есть немного, — улыбнулся чекист. — Но позвольте узнать, почему?

— Чувствую себя героем водевиля.

— В какой-то мере так оно и есть. Впрочем, если не хотите, можете отказаться.

— Серьезно?

— Вполне. Свою часть договора вы исполнили. На Болховского вышли, нашего человека с ним свели. Кстати, Дмитрий очень хорошо о вас отзывался. Говорит, что очень серьезно подошли к делу. Проверили легенду, дали исчерпывающую характеристику всем фигурантам. Не хотите поменять профессию?

— Предлагаете работать на ГПУ?

— А почему нет?

— Могу себе представить, — вспомнил один приключенческий фильм. — Шпионское гнездо под видом кабаре в самом фешенебельном районе Буэнос-Айреса! Пароль — шлимазл бессаме мучо!

— Прекрасная идея! — расхохотался Артур Христианович. — Ну, так что?

— Каждый должен заниматься своим делом, — покачал я головой. — Одни ловить врагов советской власти, другие играть музыку.

— Ладно. К этому разговору мы еще вернемся. Но теперь надо определиться, будете вы работать дальше по Болховскому, или отойдете в сторону?

Глава 19

Нежданные встречи бывают разные. Иной раз не виделся, бог знает сколько лет, а как довелось, видишь, что твой знакомый ничуть не изменился. А случается, что времени прошло всего ничего, а перед тобой — другой человек!

— Ты все-таки решил последовать моему совету, — без тени какой-либо эмоции на усталом лице заметила Целиковская. — И приехал в Москву…

В Пятигорске она выглядела женщиной. Да, в возрасте, но еще не растерявшей былой шарм и умеющей любить и радоваться жизни. Теперь же, казалось, что это не она, а какой-то бездушный механизм. И только в глазах иногда проявлялись отблески прежнего, но она тут же прикрывала их, как будто не хотела себя выдать…

— Как видишь, — стараясь выглядеть как можно естественнее, отвечал я. — Кстати, у меня скоро большой концерт. Придешь?

— Нет.

— Жаль. У меня появились новые песни. Хотел узнать твое мнение.

— Врешь ты все, Семенов! — на ее губах впервые появилось что-то вроде усмешки.

— Ладно. Не хочешь идти на концерт, слушай здесь. В этом богоугодном заведении найдется гитара?

— Прекрати комедию! И забудь все, что между нами было, как сделала это я.

— Так ты рассказала обо мне Артузову, чтобы забыть?