Лагерь

— Ерунда какая, что вы хотите сделать с уликой? Отнести в милицию? Сказать, что в лесу водятся привидения и попросить дяденьку в форме посадить зеркало в камеру? Удалите фотку и не морочьте мозги.

Жанна помолчала и ехидно добавила:

— Хотя, было бы что морочить.

— Что думаешь, Настя? — спросил Леша. Ребята обалдело обернулись, словно Настя магическим образом материализовалась в пространстве. Настя привыкла, что об ее существовании частенько забывают. Смущенно кашлянув, она протянула:

— Ну… Вы так много всего предложили, и я всем благодарна за участие, но поддержу Лешину позицию.

— Кто бы сомневался, — насмешливо пропела Жанна. Настя приказала себе оставаться хладнокровной и игнорировать выпадки Жанны.

— Если мы удалим фотографию, мы уничтожим оберег. Пока у нас есть что-то, что можно использовать против шутника, мы можем управлять им. Когда мы лишимся этого — нам несдобровать. Насколько я знаю, в детективах всегда убирают ненужных свидетелей, когда они избавляются от улик против преступника.

— На этом всё! — докончил Матвей и хлопнул ладонью по бедру, ставя точку в споре. — Хозяин — барин. С сегодняшнего дня следим за телефоном. Первым к дежурству приступаю я.

Леша протянул руку и выжидательно глянул на других, созывая союзников. Его примеру последовал Матвей. Он скрепил договор простым жестом, положив ладонь сверху. Остальные ребята помедлили в нерешимости и сомнении. Затем Настя собралась с силами и пообещала:

— Я с вами.

— А вы? — спросил Леша, обращаясь к Жанне и Олесе. Последняя занесла ладонь над символом клятвы и внезапно попятилась, отвратившись от обязательств. Жанна состроила брезгливую мину и высокомерно хмыкнула.

— Счастливо оставаться, агенты 007. Жду не дождусь, когда скажу вам «А я говорила».

Глава 7 Вор и воришка

Настя потопталась у белой двери и уже занесла кулак, как вдруг отскочила, словно ошпаренная и бессильно прошептала:

— Черт!

По ту сторону стены послышалось копошение и шум воды. Яна Борисовна, наверняка, укладывалась в кровать. Чистила зубы, принимала душ и переодевалась. Настя, стараясь слиться по цвету с окружающей обстановкой — красным ковром на полу и белыми стенами, пританцовывала от страха у порога. Пункт третий. Правилами категорически запрещено покидать пределы своего номера в ночное время без случая крайней необходимости (Примечание 1: Ночное время установлено с 23.00 до 7.00. Примечание 2: Случаями крайней необходимости считаются угрожающие жизни события, требующие неотложной связи с медицинским работником, персоналом лагеря или его воспитательным составом).

— У меня разболелся живот, — пробормотала себе под нос Настя. Хуже оправдания на свете не сыщещь! Никто не отменял обязанности дежурной медсестры. Приснился страшный сон. — Нет, я же не пятилетняя девочка!

Когда изводить себя стало невмоготу и градус терпения упал до минимума, Настя забарабанила в номер Яны Борисовны. Она открыла в тот же миг, словно ждала кого-то, сидя под дверью.

— Почему так долго? — с запалом спросила она и в одночасье поникла. — Настя? Извини, я уже ложусь.

— Прошу, пять минуточек, — взмолилась Настя. Яна Борисовна с явным недовольством посторонилась и пропустила гостью в комнату.

— Извини, чай закончился, — сказала вожатая и присела на стол, заслонив телом коробку с пакетированным чаем. — Я ни на что не намекаю, но на часах без двадцати двенадцать. Как вожатая твоего отряда, я обязана отреагировать на пренебрежение правилами.

— Вы говорили, что вы мой друг.

— Но как друг, я тебя выслушаю, — сказала Яна Борисовна, стараясь звучать мягче, что, впрочем, удавалось ей с трудом.

Настя, не мешкая ни минуты, достала из кармана мятый обрывок бумаги и протянула вожатой.

— Ребята не знают, что вы в курсе. Если я скажу им — они прикончат меня. Они не слышат и не видят никого, кроме себя и играют в лучших друзей, но это не так.

— Да, в грозу каждый стремится уберечь в первую очередь себя, — мудро заявила Яна Борисовна. — Но чем я могу тебе помочь? Помнится, в прошлый раз ты отвергла мою помощь.

— Я нуждаюсь в совете, но не в помощи. Я приму любой ваш совет. Вы обещали, что в любом случае будете рядом.

— Я не отказываюсь от своих слов, чего нельзя сказать о тебе.

Яна Борисовна спрыгнула со стола и потрясла упаковкой чая.

— Будешь?

— Вы говорили…

— Я разозлилась, — без обиняков ответила Яна Борисовна.

— Если вы припасли чай для другого человека, я пойму. Это ведь Арнольд, то есть, прошу прощения, Андрей Викторович?

Яна Борисовна чуть не уронила пластмассовый чайник.

— Андрей Викторович? Ах, да…Андрей Викторович. Тебе повезло, что ты на него не наткнулась. Сегодня он дежурит по корпусу.

Настя взяла дымящуюся кружку с прилипшим ярлычком Липтон, но к чаю не притронулась и заинтригованно посмотрела на кружку вожатой. Паша. Смутное ощущение, что ночным гостем должен был стать некто, приближенный к незнакомцу, чье имя красовалось на кружке, если не он сам. Настя подавила в себе порыв спросить, кто такой Паша и перешла к неоконченному диалогу.

— Почему вы сказали, что я отказываюсь от своих слов?

— Потому что я давала тебе совет.