Лагерь

– Замечательно. – Он слегка отворачивается от меня, и я облокачиваюсь на стену зала, чтобы лучше видеть его, а затем, не успеваю я понять, что происходит, как он наклоняется и целует меня. Честно говоря, я ожидал, что его поцелуй окажется грубым и даже неопытным. Но это была глупая мысль, учитывая историю его похождений. Кроме того, он излучает такую энергию, что я думал, будто его поцелуй окажется сродни удару. Но я ошибался. Он нежен, но настойчив, его язык осторожно раздвигает мои зубы, его руки обнимают меня. Он приникает ко мне, и меня не смущает, что он чувствует, как я возбужден, потому что я чувствую, как возбужден он. Его руки спускаются ниже по моей спине, и он притягивает меня еще ближе. Знаю, мне следовало бы оттолкнуть его – ведь это уже больше, чем просто поцелуй; это уже довольно далеко зашедшая любовная игра, он ведет себя как плейбой, и я рискую стать еще одним его завоеванием на две недели, но все это уже происходит, и это так хорошо. До такой степени хорошо, что у меня перехватывает дыхание. Так хорошо, будто я пою соло на сцене. Будто мне устроили овацию стоя.

Но мне, собрав все мои силы, все же удается отпрянуть от него, когда он делает паузу, чтобы глотнуть воздуха.

– Не так быстро, – говорю я. – А не то я подумаю, что у тебя больше общего с Халом, чем ты хочешь показать.

Хадсон какое-то мгновение будто пребывает в шоке, и я боюсь, что все испортил, но потом он улыбается.

– Верно. Не надо спешить. Прости. Просто ты… очень хорошо целуешься.

– Ты тоже. – Я по-прежнему прислоняюсь к стене. Мои колени не держат меня. Я и думать не думал, будто слабость в коленках – нечто реальное, но теперь убеждаюсь: это вовсе не оборот речи.

– Именно так должно закончиться хорошее свидание. Да? Все было о’кей?

– Да. – Мне хочется снова оказаться в его объятиях, почувствовать, как он прижимается ко мне, хочется обхватить его ногами, чтобы он приподнял меня, чтобы мы опять безудержно целовались и…

– Хочешь, я провожу тебя до домика?

– Конечно, – отвечаю я. Он берет меня за руку, мои колени уже в норме, мы с ним молча подходим к двери, и я поворачиваюсь к нему. Я знаю, что мои соседи наблюдают за нами, глядя в окна.

– Ну, – произносит он. – Спокойной ночи. До завтра.

– До завтра, – тихо отвечаю я. Он отпускает мою руку и идет к своему домику, по дороге оборачивается и видит, что я смотрю ему вслед. Потом я вхожу в домик.

– Так не должно было быть, – говорит Джордж. Он стоит у двери, прислонившись к стене, и первым попадается мне на глаза, когда я оказываюсь внутри. – Это просто первое свидание из какого-то тошнотворного фильма про любовь. Не удивлюсь, если до конца лета вы вместе заведете собаку.

– Разве это не замечательно? – улыбаюсь ему я.

Он закатывает глаза, но не может не улыбнуться в ответ.

– Похоже, согласно твоему несуразному плану, ты действительно получишь все, что хочешь получить. Может, мне тоже стоит придумать что-нибудь несуразное? Эшли, нам с тобой нужны такие планы.

Эшли сидит на своей койке и читает что-то похожее на инструкцию к осветительному оборудованию.

– Зачем? – не понимает она.

– Не знаю, – пожимает плечами Джордж. – А чего ты хочешь?

– В этом году я хочу быть помрежем, – вздыхает она. – Но этого не будет. Помощником режиссера станет кто-нибудь из восьмого домика, как и всегда. – В восьмом домике живут большинство ребят, занимающихся технической стороной спектакля. Одна лишь Эшли живет с нами в седьмом, где обитают актеры, потому что мы с ней друзья. – Так что остается только постараться запасть на не-натуралку. Такая у меня цель.

– О’кей. И что нужно для этого предпринять? – допрашивает ее Джордж. Эшли, в свою очередь, пожимает плечами. Джордж поворачивается ко мне.

– Не знаю, – говорю я, подходя к своей кровати. – Я считаю, что желание Эшли какое-то расплывчатое. Несуразность хороша только для чего-то конкретного. Но ты можешь начать с того, что станешь подмешивать им в воду наркотики, тогда у них будет сильно кружиться голова и они не смогут даже прочитать сценарий. И ты автоматически станешь помощником режиссера.

– Не хочу автоматически, – возражает Эшли. – С меня будет довольно, если в этом году меня назначат ответственной за освещение.

– Может, нам следует мечтать о чем-то более глобальном? – задумывается Джордж. – Скажем, я захочу исполнять в спектакле ВСЕ роли!

– Только через мой труп! – подает голос Паз с койки над койкой Джорджа. – Я собираюсь стать отпадной Роуз. Ты в самом деле хочешь спеть «Испанскую розу»?

– Справедливое замечание. Мне нужны все роли, кроме роли Роуз, которую пусть играет Паз.

– Я стану гвоздем программы, – обещает Паз, и мы все смеемся.

Дверь домика открывается, и входит Марк, все еще в платье и гриме Дианы, но уже держа парик в руке. Мы разражаемся аплодисментами. Марк отвешивает несколько поклонов.

– Спасибо, спасибо, думаю, сегодняшнее шоу удалось.

– С каждым годом оно становится все лучше, – замечает Кристал, оторвавшись от разговора с кем-то из ребят.