Лагерь

– А я считаю, что сексуальная ориентация необязательно имеет к этому какое-то отношение, – глубокомысленно изрекает Паз.

– А я считаю, что не должно иметь никакого значения то, кем считают геев натуралы, – заявляет Эшли.

– Что верно, то верно, – соглашается Паз.

– Ну, может, не здесь, – гнет свое Хадсон, – но в обычном мире… – Он опять хмурится, но тут замечает на другом конце бассейна Брэда. – Я должен поздороваться с Брэдом. – С этими словами он быстро целует меня в щеку и уплывает прочь.

Теперь уже хмурюсь я. Это наш разговор заставил его уплыть? Поворачиваюсь к друзьям, которые смотрят на меня и ждут, как я отреагирую на происходящее. Я… сержусь на них? Знаю, я не должен делать этого. Они просто болтали, но создавалось впечатление, будто они с ним спорят. Или это он спорит с ними.

– Ты по-прежнему уверен, что твой план сработает? – спрашивает Эшли.

– Ну, может, и сработает, если мы не станем наезжать на него с гендерной теорией на второй день нашего здесь пребывания, – отвечаю я, скрещивая на груди руки.

– Прости, – винится Паз. – Я знаю, какой у тебя план, но не знаю правил игры.

– Тебе нет нужды извиняться, – успокаивает ее Эшли.

Я вздыхаю и, прислонившись к стенке бассейна, сползаю по ней вниз.

– Он очухается. Просто надо постепенно втянуть его в обсуждение таких проблем. Все было хорошо. Мы подкинули ему кое-какие идеи.

– Ты разговариваешь с нами или сам с собой? – уточняет Джордж.

– И то, и другое?

Смотрю на глубокую часть бассейна, где Брэд и Хадсон стараются окатить водой друг друга.

– Если тебе станет от этого легче, то я скажу, что все это чушь собачья, верно? Самцы, женщины, masc – все это… несущественно.

– Только не для него, – говорю я, наблюдая за Хадсоном.

Тринадцать

Джордж, Эшли и Паз покидают бассейн рано, завидев Марка, идущего из театрального домика к верхним домикам с блокнотом в руке. Я же подплываю к Хадсону, и мы проводим остаток времени, уделенного плаванию, бултыхаясь в воде. Разговор, что мог огорчить его, забыт. Мы даже еще раз целуемся под водой.

Когда спасатель дует в свисток, возвещая, что пора покинуть бассейн, Хадсон вылезает из воды рядом со мной. Мы берем полотенца и начинаем подниматься по лестнице.

– Итак… – говорит он. – Хочешь потусить после ужина?

– Конечно, – улыбаюсь я. Хорошо. Все по-прежнему идет по плану.

– Классно. Увидимся за ужином?

– Ага.

– Грандиозно! – радуется он. Наверху лестницы он быстро оглядывается и целует меня в губы, крепко прижав к себе. Я чувствую, что мой рот открывается, и умираю от желания зайти дальше, стянуть с себя мокрый купальный костюм и, в свою очередь, притянуть Хадсона к себе, но не успеваю даже подумать обо всем этом, как он отстраняется от меня. – Я буду ждать тебя у твоего домика. Можем пойти на ужин вместе.

Входя в домик, я продолжаю улыбаться, как идиот. Список ролей и исполнителей висит, где обычно, рядом с комнатой Марка, и сразу же бросается мне в глаза. Я даже непроизвольно направляюсь к нему, гадая, что за роль мне досталась – может, я Пташка! – но тут вспоминаю, что меня в этом списке не будет, и останавливаюсь. Джордж растянулся на своей койке, Паз и Эшли сидят на ее краешке, занимая то небольшое пространство, что ему не удалось урвать.

– Ну? – с нетерпением спрашиваю я.

– У меня плохие новости, – говорит Джордж, резко раскрывая яркий розовый веер и обмахиваясь им. – Пусть они скажут первыми. – Он театрально откидывается на подушки, продолжая обмахиваться. – Мой печальный рассказ потребует времени.

– О’кей, – с беспокойством отзываюсь я. Ясно, что роль Ким прошла мимо него. – Ну… – поворачиваюсь я к Эшли.

– Я – помощник режиссера! – визжит она, расплываясь в широкой счастливой улыбке. Выражение счастья нечасто появляется на лице Эшли, и потому оно какое-то нервное, неуверенное. Я заключаю ее в объятия и приподнимаю с кровати. – Вот уж не думала, что так будет, но Марк говорит, что доверяет мне, и мы уже обсуждаем эскизы, которые он хочет использовать, и я, если захочу, смогу внести в них свои изменения, и я такая взбудораженная, такая…

– Это просто супер! Поздравляю тебя.

– Я не дам спуску никому из восьмого домика.

– Кто бы сомневался, – смеюсь я и поворачиваюсь к Паз: – А ты получила роль Роуз?

– Само собой. – Паз касается своего плеча. – Марк говорит, мы можем даже попробовать часть реплик произносить на португальском, привнести в роль немного моей афро-бразильско-американской магии.

– Но… – Теперь я обращаюсь к Джорджу. – Роль Ким тебе не досталась?

– Не досталась. – Джордж с надутыми губами продолжает обмахивать себя веером. – Он предпочел Монтгомери, хотя я считаю, что, назначив на эту роль высокого рыжеволосого парня, он поступил немного ТРИВИАЛЬНО! – Последнее слово Джордж выкрикивает, повернувшись к двери в комнату Марка. – А я – Гарри. Папа.

Сажусь рядом с Джорджем на клочок свободного пространства на его койке и кладу руку ему на плечо:

– Может, это даст повод называть тебя папочкой?

– Ты уже третий, кто так шутит – хмурится он, стреляя глазами в Эшли и Паз. – В первый и второй раз это тоже меня не успокоило.