Лагерь

Хадсон берет меня за руку и доводит до края скалы, откуда виден раскинувшийся под нами лагерь. На самом-то деле мы забрались не так высоко, как казалось мне. Я слышу, как люди что-то кричат друг другу, и театральный домик отсюда не виден, но мы теперь так далеко ото всех, будто находимся на нашей собственной маленькой волшебной поляне. Хадсон бросает рюкзак на траву и садится, свесив со скалы ноги, и я, тоже сняв рюкзак, сажусь рядом с ним, а затем ложусь на траву. Сладко журчит водопад, не превышающий в ширину струю из-под крана. Над нами тенистые деревья, и стоит мне прищурить глаза, как листья превращаются в галактики. В этом невероятном магическом месте, куда Хадсон привел меня, никого, кроме нас, нет – только он и я.

Он тоже подается назад, кладет голову мне на грудь, и я обнимаю его за плечи.

– Нравится? – спрашивает он.

– Прекрасно. Спасибо тебе.

Я смотрю на него и тянусь к его губам, чтобы поцеловать, и вот он уже сидит на мне верхом, его губы крепко прижаты к моим, и он легонько покусывает мою нижнюю губу, Мои руки ложатся на его зад поверх шорт и трусов. Он выпрямляется, терзая теперь собственную губу, и стаскивает с себя рубашку, делает то же самое с моей и бросает их на траву. Потом возвращается ко мне и целует не только мои губы, но и шею, а затем и соски. Никто никогда прежде не касался губами моей груди, и мне становится трудно дышать, когда он выводит по ней круги языком, а затем продвигается дальше, к пупку. Я запускаю руки в его волосы, а он берется за застежку на моих шортах.

«О. Да он сменил яму для арахисового масла на эту поляну», – догадываюсь я. Или же я для него настолько особенный, что он захотел со мной чего-то нового.

Он стягивает с меня шорты, и я остаюсь в коротких черных трусах, мой возбужденный член растягивает их, и он приникает к нему губами, я откидываю голову назад и бормочу что-то невнятное, тысяча новых ощущений поют во мне одновременно.

Нет. Еще рано. Стоп. Именно так можно стать очередной его пассией на две недели.

– Подожди, – говорю я так тихо, что он не слышит меня, теперь его губы проходятся по моим бедрам. – Подожди, – повторяю я, и он поднимает глаза.

– У меня в рюкзаке есть презервативы. – Он целует меня в живот.

– Нет, – пыхчу я. – Это…

– …слишком?

– Прости. – Я пытаюсь увернуться от него, хотя мечтаю только о том, чтобы он продолжил делать то, что делает. Надеваю поверх трусов шорты. Он наклоняется к моему лицу и снова целует меня в губы.

– Все хорошо. – Он ложится рядом со мной, опираясь на локоть. – Ты говорил, что хочешь, чтобы все происходило медленно… Просто я… Но прежде чем снимать с тебя одежду, нужно было спросить…

– Знаешь, я… Я хотел этого. Просто. Просто не надо погружаться в это слишком уж быстро.

– О’кей, малыш. Я понял. – Он снова целует меня, его язык оказывается у меня во рту. А затем он внезапно подается назад. – Но, может, нам следует немного остыть. – Он смеется, берет свой рюкзак, достает из него бутылку с водой и осушает ее одним глотком. Немного воды выливается у него изо рта и течет по шее и груди, и мне приходится отвести взгляд, потому что иначе мой рот окажется везде, где он хочет, через промежуток времени меньший, чем требуется на то, чтобы лихорадочно переодеться за кулисами.

«У меня есть план, – упорно твержу себе я. – Нужно как-то перебить наш сексуальный настрой, перенести его в эмоциональную сферу, чтобы мы оказались связаны еще крепче. Ах да. Каминг-аут».

– Почему бы нам не поговорить?

– Ага, – соглашается он, вытирая рот. – Это хорошая идея. – Он снова садится рядом со мной. – О чем ты хочешь поговорить?

– Кому ты открылся первому? – начинаю я, и мои слова звучат, возможно, несколько заученно.

– О. Об этом. Ну, мне кажется, такой разговор… не слишком сексуален.

Я смеюсь:

– Ну а если твой каминг-аут быстренько привел к сексуальным отношениям, тогда как?

Он качает головой и тоже смеется:

– Да нет. Хотя я знаю одного парня, который открылся своему лучшему другу, и они с ним тут же занялись сексом, в подвале. Получается, что такое вполне возможно.

– О. Ну. Ага… горячие ребята. Но со мной такого не произошло.

– Со мной тоже. Кстати говоря, после того случая они никогда больше не разговаривали друг с другом. И мой знакомый горевал по этому поводу.

О. Смотрю на лагерь и сажусь так, что мои ноги опять свешиваются со скалы. Хадсон пристраивается рядом и протягивает мне бутылку с водой, я с наслаждением присасываюсь к ней.

– Ты можешь начать первым? – спрашивает он, прижавшись ко мне. – Ну раз уж ты предложил эту тему.