Лагерь

– Ты не можешь делать вид, что ты один из нас, а на самом деле не быть им, – упрекает меня Монтгомери. – Мы вместе репетировали, дожидаясь своих выходов, разучивали танцевальные па, пели хором, танцевали, у нас были понятные нам одним шутки, и мы были частью… чего-то. А теперь ты не с нами. И вот ты налетаешь на нас и просишь сделать то, что, как ты ЗНАЕШЬ, мы можем сделать, но никто из нас на самом-то деле делать этого не хочет, потому что все мы понимаем, что будем выглядеть просто ужасно, и человек, что сейчас передо мной, похож… Я не знаю его. Я не верю ему. И я не хочу позориться перед всем лагерем ради того, чтобы он хорошо выглядел в глазах своего бойфренда.

Джордан кивают:

– Мы просто не чувствуем, что ты – один из нас.

– Я по-прежнему такой, – заверяю их я. – Просто я занимаюсь чем-то еще.

– Теперь это называется так? – хмыкает Монтгомери.

– Послушайте. – Эшли выпрямляется и кладет руку мне на плечо. – Я поняла. Ты – по-прежнему ты. А Дал – это твоя роль. И ты по-прежнему наш друг. Но нам трудно ввязаться вслед за тобой в дело, которое кажется нам провальным – из-за которого мы подвергнемся унижению, – учитывая то, что этим летом ты проводишь с нами в несколько раз меньше времени, чем обычно. То, что мы видим Дала больше, чем Рэнди. Думаю, это все, что они хотят довести до твоего сведения, – завершает она. Джордан и Монтгомери кивают.

Я смотрю на Эшли. И она с ними заодно? Я-то думал, она, может, одна из всех действительно понимает, что я делаю и что это значит для меня. Пусть не одобряя меня, но сочувствуя мне. Поддерживая меня. Но если я разочаровал даже ее…

– Ты не похож на Рэнди, – продолжает гнобить меня Монтгомери, показывая на меня машущей вверх-вниз рукой. – Я вижу только Дала.

Я киваю, медленно. О’кей. Да. Я разочаровал их. Я слишком много времени оставался в образе Дала и недостаточно был Рэнди. Вот они и не доверяют мне.

Но я могу исправить это. Просто мне нужен еще один план. И он приходит мне в голову практически мгновенно.

– О’кей. Я понял вас. Но завтра мы выиграем, потому что у меня есть план, и я докажу, что я по-прежнему один из вас.

– Всего за один день? – не верит своим ушам Монтгомери.

Я встаю.

– А теперь ты отправишься к своему качку-бойфренду?

– Нет. – Я одаряю его самой нахальной из своих усмешек. Я собираюсь освободить «заключенных», а потом подготовиться к завтрашнему дню. У меня появилась одна идея.

Я выбегаю из домика, пробегая при этом мимо Хадсона, который машет мне рукой. Я возвращаюсь, чтобы клюнуть его в щеку, и направляюсь в «тюрьму». Там всего несколько ребят, но я освобождаю их и бегу на свою половину лагеря, выискивая глазами Чэрити. Она обычно стоит в дозоре.

Нахожу ее у домика ИР, светящую вокруг себя фонариком. Останавливаюсь перед ней, запыхавшийся от бега, и прежде чем заговорить, пытаюсь прийти в себя, наклонившись к земле.

– Ты в порядке, Дал?

– Домик ИР открыт?

– Да, они не запирают его на случай, если нам понадобятся блестки или еще что.

– Прекрасно. Как быстро ты можешь шить?

Двадцать один

Когда мы на следующий день маршируем к полосе препятствий, то делаем это с воодушевлением. После того, как вчера вечером Чэрити лихорадочно шила, и после разговора с ребятами из моего домика я твердо решил не только доказать всем им, что я по-прежнему в душе Рэнди и что Рэнди, а не Дал приведет их к победе. И тем утром, после завтрака впопыхах, обзаведясь костюмами из театрального домика и поделившись друг с другом косметикой, мы превратились в команду.

У Паз и Монтгомери практически одни и те же костюмы – на них прозрачные синие чулки, синие трусики, синие бюстгальтеры и ничего больше. У Джорджа синие боа из перьев и веер. Джордан облачены в синее платье-чарльстон с блестками. Даже на Эшли синяя балетная пачка, а ее волосы стянуты на макушке и перехвачены синей лентой, образующей бант. Все мы оттягиваемся, как кому вздумается. Помада, перламутровые тени для век, серьги – все это разных оттенков синего цвета. И я – гвоздь программы – предстаю в синем блестящем комбинезоне, украшенном розовыми атласными сердечками, а на спине у меня, как на спортивной футболке, семерка, поверх которой огромный отпечаток губной помады. У меня огромные искусственные ресницы, на губах синяя перламутровая помада и синие тени на веках, а комбинезон расстегнут до пупка.