Лагерь «Зеро»

Это могло занять двадцать минут или семь часов, в зависимости от положения ребенка. Здесь нам всем нужно присутствовать и быть начеку, так как, по словам Сэл, это самая главная стадия.

Последняя фаза – когда ребенок наконец выходит наружу. Крайне важно, чтобы мы все стали свидетелями этого момента, как только младенец станет частью нашего рода.

– Женщины с незапамятных времен рожали в условиях, гораздо менее благоприятных, чем у нас, – сказала Сэл и подвела итог: – Все будет хорошо.

Время внезапно разделилось на триместры, потом на дни и, наконец, на часы. Беременность инженера протекала согласно плану и с отточенной целенаправленностью. В течение родов женщина засекала время между схватками с помощью секундомера и делала серию записей в журнале. Она пугающе ясно мыслила на протяжении всего процесса, говорила с нами полными предложениями, и только когда ее сотрясали схватки, упиралась спиной в стену или сжимала наши руки.

Наша дочь родилась на три недели раньше срока. Она была маленькой и суетливой, с широко открытыми темными глазами.

– Она похожа на изюминку, – со слезами на глазах заметила инженер, прижимая к себе скользкий сверток.

Наша малышка визжала и плакала, ее маленькие кулачки молотили воздух. Она затихла, только когда Сэл сунула в ее крошечный ротик мизинец.

– Вот это боец, – рассмеялась Сэл.

Инженер приложила ребенка к груди, и та начала жадно есть, издавая тихое сопение, как маленький звереныш. Мы стояли вокруг инженера и с благоговением наблюдали, как наша дочь затихла, словно маленькая мышка, пока сосала грудь.

Мы назвали ее в честь северного сияния – Авророй.

Когда ей исполнилось три месяца, мы положили ее, спеленатую, среди листьев салата и зелени в теплице и с восхищением смотрели на нее. Любовь в наших сердцах была бескрайнее тундры, простиравшейся за стенами станции.

– Как будто мы вырастили ее на грядке, – проговорила Сэл с немалой долей гордости.

И мы не могли с ней не согласиться.

* * *

Наша служебная жизнь была размечена сменой времен года и работой, в то время как жизнь с малышкой стала принципиально иной. Впервые не мы управляли временем – это делала она. Каждая веха в ее развитии представляла собой определенный отрезок времени, но мы не беспокоились из-за ускользающих дней, а вместо этого предавались хаотическим ухищрениям по воспитанию крошечного человека.

Поскольку большинство из нас молока не производило, мы часто ходили по станции, просто баюкая нашу дочь у груди, пока она не прижималась к изгибу шеи и не засыпала. Наша малышка не выказывала предпочтения своей родной матери. Сэл назвала это биологической победой: первое слово «мама» было обращено ко всем нам, независимо от генетической связи. Пока ее кормили и держали на руках, она была счастлива.

Аврора подтвердила свое дисциплинарное происхождение, обладая ярко выраженной индивидуальностью и физическим развитием. Она оставалась маленькой и энергичной, у нее отлично развивалась мелкая моторика. В очень раннем возрасте она научилась расстегивать пуговицы, дергать за бечевку, раскалывать орехи. Ее пальцы были ловкими и проворными и, казалось, жили своей собственной жизнью. Любимым занятием Авроры стало разбирать предметы на части, только затем, чтобы снова собрать воедино. Старый дисковый телефон, сломанный радиопередатчик, отрезок кабеля, который программист нашла в связной. Физический мир, построенный людьми, был для нее игровой площадкой.

Несмотря на обстоятельства нашей жизни, Аврора росла оптимистичной и жизнерадостной, никогда не капризничала и не требовала того, что ей не принадлежало. Это была заслуга ботаника и того, что Аврора много времени проводила в теплице. Там она воочию наблюдала, как упорный труд, терпение и заботы могут превратить инертное семя в растение дикой красоты и как эта трансформация начиналась с нуля, пуская корни в глубинах земли.

После того как из нижней десны Авроры показался первый белый кончик, ботаник собрала урожай мягких корнеплодов, наиболее подходящих для роста зубов и нового пищеварения: репу, морковь, сладкий картофель. Мы разминали овощи в шелковистое пюре и смеялись, когда наша малышка размазывала свою первую твердую пищу по лицу, в кои-то веки не беспокоясь, что тратим впустую драгоценные запасы еды.

Аврора нуждалась в нас, но и мы нуждались в ней тоже. Иногда кому-то из нас хотелось побыть в одиночестве в теплице, без пристального внимания остальных. Там мы частенько находили Аврору. Она сидела на земле и маленькими пухлыми пальчиками разгребала кусты малины. Мы сидели с ней среди цветущих фруктов, наклонялись, чтобы поцеловать ее милую, хорошенькую мордашку, испачканную грязью и ягодами. Если опуститься на уровень ребенка, почвы и растений, можно было забыть, что вокруг нас бесконечность безжалостной вечной мерзлоты.

Когда снова наступила местная версия весны, наша дочь отпраздновала свой первый день рождения. Спустя год мы решили, что пришло время взять ее с собой в путешествие.