Лакей и я

Фрэнсис была несказанно удивлена: ей не приходилось еще говорить с кем-либо, кто думал бы так же, как она. Мужчины, с которыми ей доводилось общаться или говорили то, с чем она была категорически не согласна, или несли такую ахинею, что можно было умереть от скуки. Она не могла припомнить ни одного джентльмена, который сумел бы ее рассмешить, а в присутствии мистера Лукаса и минуты не проходило, чтобы ее лицо сохраняло серьезное выражение. И что самое странное, ей это нравилось!

— Вы правы. — Она опять улыбнулась. — Но даже если бы его фамилия была другой, бояюсь, сэр Реджинальд не тот, с кем я готова прожить остаток дней.

Лукас кашлянул и переступил с ноги на ногу.

— Это не мое дело, миледи, но…

Ах, неужели она поставила его в неловкое положение? Фрэнсис искренне надеялась, что нет. Она скрестила руки на груди и сделала глубокий вдох. Почему-то ей было очень важно, чтобы мистер Лукас не посчитал ее испорченной капризной дебютанткой.

— Понимаете, не то чтобы я что-то там рассчитывала… Уверена: сэр Реджинальд найдет себе превосходную жену. Просто мне хочется надеяться, что это буду не я.

Мистер Лукас впервые с начала этого странного разговора заметно расслабился и посмотрел на собеседницу без улыбки.

— Любой джентльмен будет счастлив назвать вас своей супругой, мисс Уортон.

Фрэнсис несколько секунд молчала. Боже правый! Это же мечта, а не мужчина: говорит как раз то, что ей хотелось бы слышать. Как она ему благодарна! Впрочем, вести себя излишне эмоционально, наверное, неприлично.

Она судорожно сглотнула, выпрямилась и продолжила:

— Понимаю: вам трудно понять мои чувства, — мы с разных ступенек социальной лестницы. В классе, к которому принадлежу я, все иначе.

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Лукас, заглянув своими зелеными глазами, казалось, прямо ей в душу.

Девушка всплеснула руками, словно в негодовании от его непонятливости:

— Вы не наследник огромного состояния и не обладатель титула, так что можете жениться по своему желанию. Вам не надо беспокоиться о таких глупостях, как приданое или благосостояние семьи. Все это чепуха, поверьте мне.

— Вы уверены, миледи?

Что это: у нее разыгралось воображение, или на его губах появился намек на улыбку? Она потерла рукой глаза. Господи, что он о ней подумает, если она, аристократка, жалуется на жизнь слуге? Что у нее вообще с головой? Язык — ее злейший враг. Наверняка мистер Лукас считает ее сумасшедшей, и его нельзя за это винить.

— Мне очень жаль, — пробормотала она, смутившись и опустив глаза на дорогущий ковер. — Знаю, это, наверное, глупо, но дело в том, что критерии, которыми руководствуется моя мать, меня совершенно не устраивают. Впрочем, это вам вряд ли интересно, да и работы у вас наверняка полно.

Мистер Лукас неторопливо прошел к креслу, где оставил ливрею, взял ее и надел, а Фрэнсис тем временем, позабыв о приличиях, наблюдала за ним. Надо же, как натянулись бриджи, когда он наклонился! Через несколько секунд он обернулся и задумчиво проговорил:

— Напротив, миледи, все это очень интересно. Мне еще не приходилось видеть, на какие ухищрения может пойти один человек, чтобы избежать встречи с другим. Прошу прощения, если мой вопрос покажется вам неучтивым, но почему вы не хотите замуж за сэра Реджинальда? Слуги говорят, что он довольно богат.

Фрэнсис так энергично затрясла головой, что несколько локонов выбились из прически, и быстро проговорила:

— Да, богат, только я его не люблю!

Глава 8

Дверь в библиотеку, скрипнув, отворилась, и Лукас поспешил отпрянуть от Фрэнсис. Как раз вовремя. В комнату вплыла леди Уинфилд и стала обозревать пространство, пока ее взгляд не остановился на дочери.

— И как это я догадалась, что найду тебя именно здесь? — поинтересовалась она язвительно.

Лукас предпочел сосредоточиться на камине. Дама не узнала его за ужином, но они встречались раньше и он не желал рисковать. Он как раз ворошил угли кочергой, когда она подошла к дочери.

— Тебе что-то надо, мама? — поинтересовалась Фрэнсис.

— Да, ты пойдешь со мной. Скоро джентльмены вернутся с верховой прогулки, и мы сможем привлечь внимание сэра Реджинальда, если будем прогуливаться в саду.

Лукас немного повернул голову и увидел, что леди Уинфилд уже шествует к двери, должно быть, нисколько не сомневаясь, что дочь последует за ней.

— Это ты здорово придумала, — без всякого энтузиазма отозвалась Фрэнсис, обернувшись к Лукасу, и тот ей подмигнул.

Девушка закатила глаза и направилась вслед за матерью.

Лукас проводил ее взглядом и задумался. Правильно ли он расслышал? Да, причем мог поклясться, что леди говорила о любви. Это значит, что для нее неприемлем брак по расчету. Неужели? Или она противится именно браку с сэром Реджинальдом, потому что он ей неприятен?

Отложив кочергу, Лукас взглянул на кресло, возле которого она стояла. Там лежала забытая ею розовая шаль. Он подошел, взял ее и поднес к лицу. Он почувствовал этот легкий цветочный аромат еще накануне, когда нес ее сундук в спальню: кажется, запах пионов.