Лакомый кусочек

Раньше она задавала ему этот вопрос шутливо, не сомневаясь в ответе. Но на этот раз, замерев, ждала ответа. Его губы слегка коснулись ее серьги.

– Конечно люблю, не глупи! – ответил он преувеличенно ласково, и это следовало понимать так, что ему хочется сделать ей приятное. – Я собираюсь на тебе жениться, ты же знаешь. И я люблю тебя особенно сейчас, когда на тебе это красное платье. Тебе следует носить красное почаще. – Он отпустил ее, и она переложила последний маринованный грибочек из банки на тарелку.

– Зайди на минутку, милая! – послышался его голос из спальни. Она ополоснула руки, вытерла насухо и пошла к нему.

Питер включил настольную лампу, а сам сидел за письменным столом и возился с фотоаппаратом. Он с улыбкой взглянул на нее.

– Хотел сделать несколько снимков нашей вечеринки, так, для истории. Потом будет интересно их рассматривать. Это же фактически первая вечеринка, которую мы устраиваем вместе, чем не подходящий случай для исторических кадров? Кстати, ты уже выбрала свадебного фотографа?

– Не знаю, – ответила она. – Думаю, они выбрали.

– Я бы сам хотел выбрать, но это, наверное, уже невозможно, – со смехом сказал он и взял экспонометр.

Она нежно прижалась к его плечу, рассматривая разложенные на столе предметы, голубые лампочки для вспышки и серебристое блюдечко рефлектора. А он сверялся со статьей в журнале, испещренной его карандашными пометками. Статья называлась «Использование вспышки при фотосъемке в помещении». Рядом со статьей была подверстана рекламная фотография: девчушка с двумя хвостиками играет на пляже со спаниелем. Слоган под фотографией гласил: «Сокровище навсегда».

Мэриен подошла к окну и выглянула на улицу. Внизу лежал белый город с расчерченными узкими улицами и холодными зимними огнями. Она поднесла к губам стакан. Кубики льда с легким звяканьем ударились о стекло.

– Милая, – обратился к ней Питер, – скоро придут гости, но пока они не пришли, я хочу сделать пару твоих снимков, если не возражаешь. На этой пленке осталось всего несколько кадров, и для вечеринки я хочу заправить новую. На цветном слайде красное платье будет смотреться очень эффектно, а потом я сделаю еще несколько черно-белых кадров.

– Питер, – засомневалась она – Я не думаю, что… – Его последнее предложение почему-то заставило ее занервничать.

– Ты что, оробела? – удивился он. – Встань вон там рядом с ружьями и чуть отклонись назад к стене.

Он развернул настольную лампу так, что луч осветил ей лицо, и направил на нее черный экспонометр. Мэриен попятилась к стене и встала в углу.

Питер поднял фотоаппарат, сощурившись, прижал глаз к окошку видоискателя и начал наводить объектив на резкость.

– Так, а теперь, – скомандовал он, – можешь стоять не так напряженно? Расслабься. И не сутулься, не своди плечи, давай, выстави грудь вперед и не смотри ты так испуганно, милая, держись естественно, ну и… улыбочку!

Но она оцепенела, тело стало словно каменным. Она не могла двинуться с места и стояла, глядя в круглый стеклянный глаз нацеленного на нее объектива, не в силах заставить себя изобразить улыбку, ей хотелось крикнуть, чтобы он не нажимал кнопку спуска, но она не смогла…

Раздался стук в дверь.

– Вот черт! – выругался Питер и положил фотоаппарат на стол. – Первые уже тут. Ну тогда потом, милая. – И поспешил открыть.

Мэриен медленно вышла из угла. Она прерывисто дышала. Вытянула руку и заставила себя дотронуться до нее другой рукой.

– Да что со мной такое? – пробормотала она. – Это же просто фотоаппарат.

27

Первыми на вечеринку прибыли три офисные девицы, сначала одна Люси, а потом, с пятиминутным опозданием, подтянулись Эмми с Милли. Они явно не ожидали увидеть здесь друг друга, и все трое были явно раздражены тем, что двух других тоже пригласили. Мэриен представила их Питеру и отвела в спальню, где три их пальто легли рядом с ее собственным. Каждая из них заметила, что Мэриен следует почаще носить красное, потому что красное ей идет. Каждая посмотрелась в зеркало, одернула одежду и поправила прическу, а уж потом вышла в гостиную. Люси к тому же обновила слой блеска для губ, а Эмми торопливо почесала затылок.

Они чинно присели на датский диван, и Питер выдал им напитки. Люси была в пурпурном бархатном платье, с серебристыми тенями на веках и с накладными ресницами. Эмми – в розовом шифоне, смутно напоминающем о не столь еще для нее далеких школьных торжествах. Ее чересчур налаченные пряди стояли колом, и из-под платья виднелась комбинация. Милли была затянута в голубой атлас, который топорщился в неожиданных местах, в руках она вертела вечернюю сумочку с блестками и из всей троицы больше всех нервничала.

– Я так рада, что вы смогли выбраться, – сказала Мэриен, хотя в тот момент совершенно не была этому рада.