Лакомый кусочек

В его голосе послышалась ярость: и это был непростительный грех, потому что он позволил себе орать на меня при всех. Я не ответила, но обернулась и на бегу поглядела через плечо. Питер и Лен помчались за мной. Но вскоре оба остановились, и я услышала, как Питер сказал:

– Сбегаю за машиной, обгоню ее и заеду спереди. А ты проследи, чтобы она никуда не свернула.

Он развернулся и кинулся в противоположном направлении. Это меня расстроило: я-то ждала, что Питер бросится меня догонять, но не тут-то было: за моей спиной послышался тяжелый галоп Лена. Я повернула лицо вперед – и как раз вовремя, чтобы не столкнуться со стариком, выползшим из ресторана, а потом опять оглянулась. Эйнсли постояла в нерешительности, не зная, за кем ей увязаться, но в конце концов побежала следом за Питером. Я заметила, как ее розовато-белая фигурка метнулась за угол.

Я сбилась с дыхания, но у меня была хорошая фора на старте. И теперь можно было сбавить скорость. Фонарные столбы, мимо которых я пробегала, казались вешками на моем маршруте, и для меня было достижением, своего рода доказательством успеха то, что я оставляла их за собой один за другим. В это время бары и рестораны уже закрывались, и на улицах было много людей, я приветственно улыбалась им и даже махала, и от того, с каким изумлением они смотрели мне вслед, я с трудом сдерживала хохот. Меня обуял восторг скорости: это было похоже на игру в салки.

– Эй, Мэриен! Постой! – то и дело выкрикивал Лен.

Потом из-за угла передо мной вынырнула машина Питера. Чтобы попасть на главную улицу, ему, видимо, пришлось объехать кругом весь квартал. Очень хорошо, подумала я, теперь ему придется пересечь улицу и заехать на дальний ряд, так что заблокировать меня ему не удастся.

Машина ехала навстречу мне по противоположной стороне улицы, но тут в потоке машин образовался разрыв, и Питер, резко газанув, сделал лихой разворот. Теперь его машина, оказавшись вровень со мной, притормозила, и я заметила в заднем окне круглое лицо Эйнсли, которая пялилась на меня, как луна.

И тут вдруг все перестало быть игрой. На меня угрожающе надвигалась тупая металлическая туша автомобиля. А угроза была в том, что Питер не погнался за мной бегом, а сел в машину, словно надел на себя броню; впрочем, его выбор был вполне логичным. Вот сейчас машина остановится, распахнется дверца и… куда же мы поедем?

К этому моменту я уже миновала магазины и рестораны и оказалась среди стареньких домов, стоящих поодаль от проезжей части, большинство которых, я знала, уже давно не жилые, а переоборудованы в стоматологические кабинеты и ателье. Передо мной выросли распахнутые чугунные ворота. Я юркнула в них и побежала по гравийной аллее.

Вероятно, это был какой-то частный клуб. Над входом торчал козырек, все окна были освещены. Остановившись в сомнении перед дверью, я услышала со стороны тротуара приближающиеся шаги Лена, и тут дверь медленно отворилась.

Нельзя было, чтобы меня тут поймали: как-никак это частная собственность. Я перепрыгнула через зеленую изгородь вдоль подъездной аллеи и дала стрекача по диагонали через лужайку, надеясь спрятаться в тени. Я представила себе картину: Лен доходит до конца аллеи и сталкивается с разгневанными пожилыми дамами в вечерних платьях, – и меня тут же ненадолго одолели угрызения совести. Он же мой друг. Но… он принял не мою сторону и теперь должен ответить по всей строгости.

Спрятавшись во мраке возле дома, я стала обдумывать сложившуюся ситуацию. Позади меня был Лен. Справа от меня – дом, слева и за домом угадывалось нечто более осязаемое, чем ночная тьма, и оно преграждало мне путь. Это оказалась кирпичная стена, тянувшаяся от чугунных ворот. Казалось, она стоит не только перед фасадом, но и опоясывает весь дом. Придется через нее перелезать.

Я продралась к стене сквозь колючие кусты. Стена была мне по плечо. Я сняла туфли и перекинула их на ту сторону. Потом, подтянувшись, стала карабкаться, хватаясь за ветки деревьев и упираясь пальцами ног в выбоины кирпичной кладки. Тут раздался хруст. Кровь стучала у меня в висках.

Добравшись до вершины стены, я закрыла глаза, встала на колени лицом к дому и, ощутив легкое головокружение, грохнулась назад.

Потом я почувствовала, как чьи-то руки подняли меня с земли, усадили и встряхнули. Это был Питер: он шел за мной, не отставая, и ждал со стороны переулка, зная наверняка, что я буду перелезать через стену.

– И что это на тебя нашло? – бросил он сердито. В свете фонарей выражение его лица казалось не то злобным, не то встревоженным. – Ты в порядке?

Я прильнула к нему и, подняв руку, дотронулась до его шеи. Я почувствовала огромное облегчение оттого, что меня поймали и держат в объятиях, и что наконец я услышала нормальный голос Питера и точно знала, что он настоящий. Я невольно рассмеялась.

– В полном, – произнесла я, не в силах сдержать смех. – Конечно, я в порядке. Я не знаю, что на меня нашло.

– Тогда надень туфли, – протягивая их мне, скомандовал Питер. Он был раздражен, но не хотел устраивать сцену при всех.